«Спокойной ночи», высвечивается в ответ но черные буквы смотрят в темноту холщовой сумки. Поэтому никто не видит беспокойства, скрытого в них.
|6|
Я хочу показать тебе одно место, неожиданно сказал Тим. Вероника вздрогнула и обернулась. Он напугал ее во время работы они никогда не разговаривали.
Какое?
А как ты относишься к сюрпризам? Тим склоняет голову набок, стекла насмешливо блестят.
Вероника неуверенно пожимает плечами. Неизвестное всегда пугает ее но в то же время ей нравится удивляться. Как падение во сне в момент невыносимого страха сознание может вместить нечто, непонятное раньше.
Кроме того, Тим это один сплошной сюрприз. И, кажется, она уже почти привыкла к этому.
Когда? спрашивает Вероника, возвращаясь к мольберту. Сейчас ей проще говорить, не видя его глаз за стеклами. Я работаю завтра.
Я встречу тебя после, и поедем.
Вероника снова оборачивается.
Вместе?
Да.
На следующий день ей все время казалось, что на нее смотрят. Еще до того, как она подошла к Тиму на улице и еле слышно, пересохшими губами пробормотала: «Привет», до того, как они вместе действительно, по-настоящему вместе вошли в вагон трамвая и сели на места рядом, еще до всего этого Вероника будто чувствовала на себе осуждающие взгляды. Сам воздух вокруг стал острым, резким, колючим, он больше не обволакивал легкой прохладой, отгоняя тепло полуденного солнца, а налетал недоверчивым холодом. Она мерзла весь день в офисе когда они ехали в трамвае, ее начала бить мелкая дрожь. Тим, кажется, заметил это потому что один раз тихо, но очень отчетливо шепнул «ш-ш-ш».
Трамвай затормозил и мягко зашипел, вторя ему.
Они ехали на восток, к океану. Вероника никогда не была в этой части Зоны здесь были самые бедные районы. Вместо застекленных улиц вдоль домов тянулись душные пластиковые переходы, трамвай шел по самой улице, а мимо него проезжали юркие нервные автомобили. Вероника с любопытством смотрела в окно, почти забыв про свое недавнее волнение слишком отличался город снаружи от того, который она привыкла видеть.
Они вышли на конечной остановке к тому времени в вагоне почти никого не осталось. Скорлупа платформы соединялась крытым мостом с пешеходным проходом вдоль улицы. В глаза Веронике ударил неоновый свет крикливые вывески шли одна за другой, наполняя замкнутое пространство ядовитыми всполохами. Тим уверенно шагал впереди, и Вероника была уверена, что он здесь не в первый раз. Не обращая внимания на магазины, он прошел пару десятков домов и остановился у неприметной подъездной двери, втиснувшейся между минимаркетом и химчисткой. Позвонил в домофон. Вероника прочитала табличку у кнопки но там было только загадочное «Выход».
Да? прохрипел динамик.
Томпсон, двое, три часа, стандарт.
В ответ домофон затрещал, на входной двери щелкнул замок. Тим потянул широкую ручку из дешевого алюминия и поманил Веронику за собой.
В подъезде было сыро и очень темно. Они прошли насквозь холл и остановились перед дверью, ведущей на другую улицу. Через мутное стекло на стену падал квадрат закатного солнца единственный источник света во всем подъезде. Тим повернулся к Веронике в руке у него был тюбик с кремом.
Убери волосы от лица, пожалуйста.
Зачем? Вероника отвела взгляд, пытаясь рассмотреть улицу за дверью но картинка была слишком размытой.
Нужно намазать тебе на всякий случай лицо. И руки.
А что это?
Средство от загара.
Вероника быстро посмотрела на Тима а потом вновь на грязное стекло.
Там?.. начала она и не договорила, потому что во рту опять пересохло.
Да.
Но мне нельзя туда, испуганно сказало она. Никакой крем не поможет. Я же «чистая»!
Можно.
Вероника вспыхнула.
Ты знаешь, что со мной потом будет?!
Знаю, Тим говорил совершенно спокойно. Ничего.
Но
Ника, он вдруг поднял свободную руку и положил ей на лицо. Посмотрел серьезно, пристально заглядывая в глаза. Как ты думаешь, я могу навредить тебе?
Она задумалась.
Нет, ответила наконец почти уверенно.
Тогда поверь мне, пожалуйста. Я знаю, о чем говорю. Когда выйдем туда, объясню, в чем дело.
Вероника посмотрела на стекло. Осознание, что от выхода из Зоны ее отделяет всего лишь тонкая дверь, ударяло в голову не хуже вина. Может быть, даже сильнее.
Почти как «Спаркл». И сопротивляться ему было почти так же сложно.
Вероника протянула Тиму ладонь, и он выдавил каплю густого крема. Холл заполнил сладкий, терпкий запах. Она тщательно размазала светло-желтое средство по рукам и подставила лицо, прикрыв глаза, чтобы Тим обработал и его.
Запах стал сильнее, ударив в ноздри неожиданным радостным предвкушением.
Готова? тихо спросил Тим, закрутив колпачок и убрав тюбик в карман куртки.
Вероника открыла глаза. Сделала неуверенный шаг вперед, положила ладонь на потертый металл ручки. И резко, порывисто распахнула дверь.
|7|
Мир вокруг был совершенно нереальным. Бледные, выгоревшие под солнцем дома с потрескавшейся краской. Люди, наблюдавшие за Вероникой из окон или проходившие мимо, смуглые, молчаливые, другие. Улица, покрытая пылью, широкая, открытая белому, слепящему небу.
И само небо, настолько огромное, что находиться под ним без привычного слоя стекла оказалось невыносимо. Здесь было слишком много света, слишком много воздуха, слишком много пространства. Купол Парка построили на огромной высоте но даже там у пустоты над головой существовал предел, видимые и ощутимые границы.