По углам пещеры было темно, хоть глаз выколи, лишь над кузнечными мехами своды озарялись дрожащим пламенем. Угли вспыхивали, освещая фигурки двух чумазых гномов, сгорбившихся у наковальни. Один сжимал щипцами кривую золотую ленту, другой дубасил по ней кувалдой. Искры брызгали в стороны, гномы плевались и чертыхались.
А-а-ай, братец Рафака! вдруг завопил один из них, роняя клещи и приседая.
Что, Магнета? второй задержал молот на замахе. Ты что-то вспомнил?
Не-е-е-ет, гном корчился от боли. Но ты заехал мне по руке!
Спиной вперёд он захромал к ведру с холодной водой.
Хозяин молчит, Рафака равнодушно глядел на брата. Хорошо бы он тоже забыл.
Жди, этот забудет, Магнета остудил руку и замотал тряпицей.
Хочешь не хочешь, к середине лета работу приказано сдать, Рафака посмотрел в закопчённый потолок.
Гном вернулся к наковальне:
А как мы узнаем, что уже середина?
Когда за прутом придут, значит, самая чёртова середина.
А если придут раньше, а скажут, что середина? Магнета поморщился, силясь ухватить ленту щипцами.
Посчитай самородки, Рафака кивнул на мерцающую горку золота, одновременно ударяя кувалдой.
У-у-уй! гном снова присел. Я так останусь совсем без руки! И что ты будешь делать один, когда мы и вдвоём управиться не можем?
В дальнем углу что-то зашуршало, и послышался приглушённый струнный перебор.
Так пусть соседка за нас поработает! Рафака кивнул в темноту.
Она не умеет Магнета, постанывая, плёлся к ведру.
А я думаю, просто не хочет.
Гном, занятый раненой рукой, ничего не ответил.
Может, её заставить? предложил Рафака.
Как можно заставить музыку? простонал Магнета.
Так давай научим!
Как мы её научим, если сами ни черта не умеем?
Тихо ты, шикнул Рафака. Хозяин услышит!
Да и пусть, Магнета полоскал руку в воде. Потом один чёрт увидит.
Давай, говорю, заставим, гном врезал кувалдой по наковальне. Или пусть что-нибудь сыграет!
Арфа в темноте разразилась возмущённым глиссандо, и в углу затихло.
Как она может что-то сыграть, если её саму так никто и не сыграл? Магнета, морщась, сжал и разжал кулак. Я слышал, её сожгли, когда она ещё нотами была.
Тогда пусть станцует, Рафака вытянул шею, всматриваясь во мрак. Раз её сожгли, плясать у огня она точно должна!
И что ты предлагаешь?
Пусть поскачет у горна, пока я стучу кувалдой.
В углу тренькнуло, и раздался одинокий барабанный удар.
Во! обрадовался Рафака. Тоже стукнула!
Нет, Магнета заново перемотал рану. Она только испортит нам всю работу.
Да что она испортит, мы же ещё ни черта не сделали! Рафака спохватился и со страхом взглянул вверх.
Нет. Вот сыграть или спеть другое дело, Магнета взял клещи левой рукой. А то тоска чёрная!
Эй, ты, бренчалка, как тебя там? Рафака по-прежнему спиной верёд направился в угол пещеры. Выдь-ка на свет! Ты плясать умеешь?
В темноте неприязненно свистнула флейта.
Эх, на дудке она лихо выдаёт, гном, не дождавшись ответа, вернулся на место. Только я эту дудку не люблю.
А что же ты любишь?
Чёртов барабан!
Гномы вернулись к своему занятию, но трудились они недолго, потому что Рафака хватил брата и по второй руке.
На этот раз бедняга не просто вскрикнул, а завыл и принялся скакать вприсядку вокруг горна, потрясая обеими ранеными руками.
Вой ушибленного гнома то круто взмывал вверх, то резко падал вниз, вычерчивая в тишине пещеры дикую синусоиду.
Вой ушибленного гнома то круто взмывал вверх, то резко падал вниз, вычерчивая в тишине пещеры дикую синусоиду.
Неожиданно, начав с двойного пиано, к нему присоединился довольно слаженный аккомпанемент, шедший из тёмного угла. Постепенно звук вырос до меццо-форте, а потом и форте. Запела труба, загудела басовая виола да гамба, которую поддержали другие струнные.
Акустика в гроте была потрясающая, и импровизация, заполнив прилегающие пустоты, отправилась дальше по разветвлённым системам подземных лабиринтов. Вскоре к этой музыке подземелий присоединились удары молотов и кирок из близлежащих пещер, а скоро и сами гномы, кто с тачками, кто с вёдрами и носилками, а кто с ломами и лопатами, дружно устремились на вой Магнеты. Там они все вместе принялись кричать, прыгать и лупить этими лопатами и ломами по вёдрам, тачкам и носилкам, рассыпая золото и извлекая из них поистине адский шум.
Неистовые крики и дробный стук заглушили мелодию, шедшую из угла. Но никто этого не заметил, гномы самозабвенно вопили, выплясывая у огня, и жуткая какофония дребезжащими, бесплотными червями расползалась по штольням, шахтам и тоннелям.
Рафака, безмолвно наблюдавший эту картину, вдруг стал яростно лупить себя ладонью по затылку.
О, чёрт, чёрт, чёрт, кажется, я вспоминаю! закричал он.
И что же ты вспоминаешь? Магнета прыгал у кузнечных мехов, забыв о боли.
Сейчас, сейчас! гном страшно наморщил чёрный, угольный лоб. А вот, чёрт, чёрт! поднял вверх молот. Свобода, чёрт! завопил не своим голосом. И ничего над чёртовой свободой! И ничего спра-а-а-а-а от свободы! И ничего сле-е-е-е
Гномы, услышав что-то новое, заорали вместе с ним:
И ничё-ё-ё-ё-ё спра-а-а-а! И ничё-ё-ё-ё-ё сле-е-е-е!
Чёртов мир глу-у-у-ух и не-е-е-е-м! отчаянно визжал Рафака.