Ненагля-я-я-я-а-а! вдруг заголосил Магнета, вспомнив что-то своё.
Ненагля-я-я-а-а! вслед за ним завела часть гномов.
Но скоро они стали повторять за Рафакой, вопившим более убедительно.
Фу-у-унты ничё-ё-ё-ё! гном взлез на перевёрнутую тачку.
У-у-у-у, чё-ё-ё-о-о-о ничё-ё-ё-ё-о! на разные голоса визжали все, продолжая бить в свои импровизированные барабаны.
Дикая вакханалия продолжалась ещё некоторое время, но вдруг раздался такой удар, что стены пещеры едва не прилепились одна к другой и не расплющили скучившихся в ней крикунов. Грохот, многократно перекрывший разноголосый хор, пошёл скакать по закоулкам, прихватывая эхом отзвуки недавнего разгула. Когда же в катакомбах воцарилась тишина, прямо из стен пополз леденящий душу стон:
Све-е-е-е-е-е-ет! Да-а-айте све-е-е-ет!! Све-е-е-е-е-та-а-а-а ма-а-а-а-а-а-а-а-а-ло-о-о-о-о-о!!!
И гномы, задрожав от ужаса и сгорбившись, бросились к вёдрам, носилкам и тачкам. Ползая на четвереньках, они трясущимися руками собирали золото и, не поднимая голов, разбегались по своим пещерам. Несчастные желали только одного чтобы дьявольские стенания умолкли и не терзали их опалённые, забитые серой души.
Рафака и Магнета дрожали вместе, прижавшись друг к другу, а когда своды и пол перестали ходить ходуном, поспешили к кузнечному горну. Поддав жару углям, они продолжили работу, которую надо было закончить к середине лета.
В прихожей дома Гракха и Аммы хлопнула дверь, и послышался голос средней дочери, Кварты.
Па! Ма! Весточка от Октавиана! девушка пропустила вперёд высокого, стройного юношу. Это Пятница с крейсера «Капитан Кук». Он только приплыл из Европы.
Пришёл из Европы, поправил матрос, пожимая руку Гракху. Рад познакомиться с отцом Октавиана!
А с кем больше, с отцом Октавиана или с отцом Кварты? по обыкновению съязвил старик.
С тем, кто добрее, гость снял бескозырку.
Ваши родители любили «Робинзона Крузо»? Амма вгляделась в загорелое, обветренное лицо.
Не беспокойтесь, улыбнулся Пятница. Я не дикарь.
Сын заставил нас поволноваться, сказал Гракх. Газеты писали, на «Вкусный Одеон» напали?
В гостиную влетели Секста с Септимой, а за ними, не спеша, вошла Квинта. Пятница, улыбнувшись девочкам, остановил взгляд на их сестре.
Вы обещали рассказать, как дела у Октавиана, напомнила Кварта, перехватив ответный взгляд Квинты.
Да, да, расскажите! одновременно стали просить все сёстры.
Матрос прикрыл уши ладонями:
Октавиан говорил, что надо прятаться, когда его милые сестрицы звучат хором. Честно сказать, я ему не верил.
Октавиан говорил, что надо прятаться, когда его милые сестрицы звучат хором. Честно сказать, я ему не верил.
Это ещё не хором, Септима вышла на середину комнаты. Терция у нас всегда молчит, а Секунды и Примы вечно нет дома. Так что не бойтесь, останетесь целёхоньким.
Кварта кивком указала сестрёнке место.
А был ещё случай, до революции, Септима и не думала никуда уходить. Когда папу попросили, чтобы мы спели хором на открытии школы.
Септима! Кварта нахмурилась.
Так всё же было на самом деле, девочка пожала плечиками.
И что? Пятница коротко взглянул на суровую Кварту.
Папа отказался, продолжила Септима. Он-то знал, что произойдёт. Но его не послушали, начали приставать, «пожалуйста да пожалуйста», а он и говорит, мол, если вам так хочется, мне не жалко, но за последствия я не отвечаю. Да, папа?
Гракх молча пошевелил бровями.
И как только мы запели, девочка смерила гостя взглядом, потолок в актовом зале покрылся трещинами
И школу снова закрыли, Секста встала рядом с сестрой. А вы остановитесь у нас?
Секста! Кварта взяла Пятницу за руку и повела к стулу. Давайте же, наконец, послушаем про брата!
Чудом никого не убило закончила Септима, но все уже столпились в углу, и она протиснулась вперёд, мимоходом пихнув Сексту в бок.
Так что же произошло в «Одеоне»? спросил Гракх.
О, тут много и смешного, и странного. Про фонолу-людоедку, надо думать, вы слышали?
Да, уж, вздохнули все.
Конечно, никакой фонолы с зубами не было, но «Вкусный Одеон» действительно перетряхнули. Правда, кто это сделал, полиция так и не выяснила. Октавиан говорил о посетителе, который потребовал радугу
Что? Гракх встрепенулся. Какую радугу?
С лимонным соком.
С лимонным соком! старик заволновался. А как он выглядел? Такой ноздрястый бурдюк с широченным ртом на ножках-макаронах?
Не совсем, Пятница принял чашечку, которую поднесла Квинта. Надутый, лысый, он сделал глоток, и чёрный, как этот кофе.
Гракх задумался, шевеля бровями.
Очень похож, заметил вполголоса. А музыку он ел?
Глотал, не жуя, Пятница подул на пенку. Съел партии всех инструментов, и струнных, и духовых, и, как их
Щипковых, подсказал Гракх. А инструменты потом играли?
Вот, чего не знаю, того не знаю, матрос промокнул губы якорем на запястье. Ещё ваш сын сказал, что тот посетитель едва не съел песню его подружки.
Подружки? Септима вытянула шею. У брата появилась подружка?
Да, певица, Пятница улыбнулся, возвращая чашечку Квинте. Но, думаю, ничего романтического между ними нет.
Ещё бы было! нахмурилась Кварта. Октавиан ещё совсем ребёнок.