О чем задумалась? спрашивает Райан, взглянув в зеркало заднего вида и перестроившись в соседний ряд. Ты какая-то тихая. Переживаешь из-за вашего чрезвычайного заседания?
Она кивает:
Ага. И это чистая правда.
Ты все сделаешь правильно, милая.
Если честно, я даже не знаю, что должна делать. И что вообще можно сделать.
Ты будешь слушать и учиться, а потом возьмешь слово, и тогда будут слушать уже тебя. Как всегда.
Она вздыхает и смотрит в окно. На заснеженные поля, и замерзшие пруды, и фермерские постройки, которые кажутся размытыми серыми пятнами в белом вихре кружащихся снежинок.
Надеюсь, мы все же сумеем его вразумить. Но я не особенно в это верю.
Насколько я тебя знаю, ты не успокоишься, пока не добьешься своего.
Ей позвонили вчера вечером. Не кто-нибудь, а сам спикер палаты представителей, Дэннис Хастерт. Он говорил коротко и по существу: все сенаторы и конгрессмены собираются на заседание в понедельник, третьего января, в девять утра. На пять дней раньше назначенного срока. Гвенди поблагодарила его за звонок и сообщила новость Райану. Они только-только вернулись домой от родителей Гвенди, и Райан еще даже не успел разобрать свои сумки.
Гвенди боялась оставлять пульт управления в сейфе в квартире вдруг Райан вернется в Касл-Рок без нее, вдруг он зачем-то откроет сейф? а в воскресенье банк не работал, так что выбора не было. Пришлось взять пульт с собой.
Как только эта проблема решилась, сразу возникла другая: времени было мало, и Гвенди не успевала арендовать частный самолет с вылетом из окружного аэропорта Касла. Пришлось назначать вылет с крупного частного аэродрома под Портлендом. Да, поездка до аэродрома заняла больше времени, и у Райана неизбежно возникли вопросы («С каких это пор мы летаем частными самолетами?»), но игра стоила свеч. Пусть даже ради того, чтобы избежать просвечивания багажа на рентгеновских аппаратах в аэропорту.
Может быть, я тебя высажу с багажом? спрашивает Райан, сворачивая с шоссе на подъездную дорогу к Южному портлендскому аэродрому. Я поставлю машину в гараж и встречу тебя внутри.
Да, давай так. У нас еще полно времени.
Райан останавливает машину на стоянке перед главным зданием аэропорта в отличие от крошечного окружного аэропорта Касла, здесь несколько зданий, и несколько взлетно-посадочных полос, и трехэтажная парковка и достает из багажника чемоданы и сумки, включая сумку с пультом управления. Оставив Гвенди с вещами, он садится в машину и едет в гараж.
У стойки регистрации багажа (в данном случае это импровизированная кабинка из оргстекла, рядом с которой стоят две крупногабаритные магазинные тележки) очередь из двух многодетных семей. Младшие дети, которых родители держат за руки, норовят вырваться. Одна малышка, с заплаканным, красным как свекла лицом, похоже, сейчас закатит истерику. Совершенно замученный с виду сотрудник аэропорта оформляет багажные квитанции с эффективностью и быстротой полумертвого ленивца. Если сегодня, во второй день января, ему и положен помощник, пока что его не наблюдается.
Гвенди вздыхает, сочувствуя человеку в кабинке, и садится на ближайшую скамейку. Три больших чемодана она ставит рядом, а сумку с пультом кладет на скамейку и придерживает ее рукой. На всякий случай.
Прошу прощения, мэм. Тут не занято?
Нет, отвечает Гвенди, поднимая взгляд. Садитесь, пожал
Перед ней стоит Ричард Фаррис. Точно такой же, каким был четверть века назад, в их первую встречу на скамейке в парке Касл-Вью. За прошедшие двадцать пять лет он не состарился ни на день. Даже одет почти так же: черные джинсы, расстегнутая у ворота рубашка (только не белая, а светло-серая), черный пиджак от костюма. И, конечно, все та же шляпа. Аккуратная маленькая черная шляпа.
Гвенди изумленно смотрит на него:
Как вы Откуда вы взялись?
Он садится на другой край скамейки и улыбается искренней, теплой улыбкой. Между ним и Гвенди стоит сумка с пультом управления.
Гвенди хочется ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон. Но она почему-то боится пошевелиться.
Это вы разговаривали с моей мамой в торговом центре? Это вы Почему вы опять оставили мне пульт? Она говорит очень быстро, захлебываясь словами. Все тревоги и страхи последних недель звенят в ее голосе. Вы же, кажется, говорили, что
Фаррис поднимает руку, заставляя ее умолкнуть.
Фаррис поднимает руку, заставляя ее умолкнуть.
Я понимаю, у тебя много вопросов, но у меня мало времени, и надо успеть сказать самое главное, пока нас не прервали. Он придвигается чуть ближе к центру скамейки. Что касается возвращения нашего старого друга, пульта управления скажем так, у меня были сложности, и мне срочно потребовалось на время спрятать пульт где-нибудь в надежном месте. Он смотрит на Гвенди, и в его бледно-голубых глазах читается явственная теплота и симпатия. И я подумал, что самое надежное место у тебя, Гвенди Питерсон.
Наверное, я сочту это за комплимент.
Это и был комплимент. Я уже говорил тебе в прошлый раз, что как владелица пульта ты проявила себя выше всяких похвал. Поэтому я без всяких сомнений доверил его тебе снова.
И зря, что без всяких сомнений, говорит Гвенди. В этот раз было еще сложнее. Я не знала, что делать. Нажать кнопку, не нажимать кнопку. Она делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Но я все-таки справилась, как могла.