Но его мало кто понимал время такое наступило, что читать-то было особо и некогда. Вот сами же они избавлялись от своих книг, так и не прочитав.
Человек с портфелем часто задавался вопросом: почему люди покупают книги, если не намереваются их читать?
Чтобы добавить солидности гостиным?
Чтобы похвастаться кому-то, что и у меня такие есть?
Чтобы было что оставить в наследство детям?
Чтобы продать, случись наступить черному дню?
Черные дни уже наступили, и в магазине старой книги не хватало полок для проживших не один десяток лет, но зачастую так и не разрезанных фолиантов.
А сами вы их все читали? спросила девушка с побледневшим синяком, заходя с улицы в тепло, пропитанное книжным запахом.
Все. А также те, которых здесь еще нет или уже нет.
А я пришла посоветоваться.
Я тебя слушаю. Ты не против перейти на ты?
Не против. И спасибо, что готов слушать.
Тогда приступай.
Я все-таки прочла ту газету.
Зря.
Вот в этом и вопрос: зря или не зря. Ты же сам говорил, что ее тебе дали для меня. Кто сказал, что только для лечения синяка? Кто сказал, что не для чтения?
Видимо, ответ зависит от того, что именно ты там прочла, и что именно тебя так взволновало, и из-за чего тебе понадобилось посоветоваться.
Там было объявление.
Это обыкновенно для газет.
Но это было необыкновенное. Я ведь тогда сидела и плакала. И думала, что мне делать с моим ужасным горем. А в этом объявлении был ответ. И конкретные предложения по поводу горя.
И ты думаешь, что это не случайно.
Именно так я и думаю. Ведь ты сам об этом говорил.
Человек с портфелем нахмурился:
Но ты ведь понимаешь, что это неслучайное объявление неслучайно подвернулось тебе не обязательно для того, чтобы ты с ним согласилась. Может быть, смысл в том, чтобы его отвергнуть?
Это слишком сложно, помотала головой девушка с синяком.
На фоне того, что действительно может быть названо сложным, это слишком просто.
Не путай меня. Ты ведь этого объявления и не читал еще. Прочти потом говори.
Ты не забыла, что я не читаю газет?
Тогда ты не сможешь дать мне правильный совет. И что, про газеты это так принципиально?
Если честно, это не тот принцип, которым я не могу пренебречь. Хотя ранее мне не приходилось этого делать.
Почему? И почему ты их не читаешь?
Видишь ли, я очень чуток к печатному слову.
Объясни мне, попросила она.
Хорошо, согласился он и поправил обмотанные пластырем очки. В Библии написано, что этот мир был сотворен словами. Или, если цитировать точнее, Словом Божьим. В каком-то смысле я в это верю.
Видишь ли, я очень чуток к печатному слову.
Объясни мне, попросила она.
Хорошо, согласился он и поправил обмотанные пластырем очки. В Библии написано, что этот мир был сотворен словами. Или, если цитировать точнее, Словом Божьим. В каком-то смысле я в это верю.
Ты веришь в Бога?
Нет, я верю в силу слов. Слова очень въедливые существа. Прекрасные или опасные но какими бы они ни были, как только они проникают в наше сознание, тут же пускают корни. И выкорчевать их практически невозможно. Правильно подобранным словом можно поднять полк на смертный бой. Можно спровоцировать толпу на погром. Можно на благое дело. Слово очень сильное оружие, и неопытному воину не стоит держать его в руках и бездумно тыкать в разные стороны. Вооруженный малолетка с неразвитым пока сознанием может употребить сильнодействующие слова во вред себе и другим людям. А потом уже не расхлебаешь. А если из этих слов состряпать злую прокламацию или бессовестную книгу, то можно весь мир разрушить. В этом смысле я и понимаю библейскую цитату. Словами мы творим мир. Словами мы его уничтожаем.
А газеты?
На протяжении мировой истории люди часто играли не только устным, но и печатным словом. Они вымарывали из летописей признанные прошлыми поколениями факты и вписывали в опустевшие строки новые имена и новые подробности. Они предавали забвению истинных героев и прославляли ничтожеств и диктаторов. Вот что они делали. И вот что продолжают делать. Поэтому я читаю книги, в которых, как в бессмертных коконах, хранятся забальзамированные души хороших и честных писателей, желавших творить добрый мир. И поэтому я не читаю газет, в которых правда не дневала и не ночевала, в которых каждая строчка манипуляция неразвитым разумом.
Не все же газеты врут.
Они подчиняют свое содержание злобе дня. Им чуждо искание истины. Если ты читала Оруэлла Там есть очень яркий образ: правительство одной страны подчищает память людей через старые газеты. Их перепечатывают заново и сдают в библиотеки, чтобы люди пришли, прочли и убедились, что воевали они вовсе не с той страной, что справа, а с той, что слева. И люди глотают эту страшную микстуру. И верят. Чтобы через год или два снова узнать, что враг и союзник поменялись местами.
Это фантазия. У нас никто такого не делает.
Я же только что сказал, что летописи подчищались. А газеты и подчищать не надо. Они полны сиюминутных настроений, которые гибнут раньше, чем мотыльки-однодневки. Они отравляют наши души. И я предпочитаю использовать свинец их шрифта для лечения синяков не более того.
Так что же мне делать?