Юноша смотрел, представлял, как все заработает в эфире, и кивал.
Ну а здесь, по центру, стул для клиента. Как думаешь, не слишком далеко от кудесника? Хватит ему его магических сил, чтобы дотянуться?
Учитель может изменить вашу судьбу, даже если вы будете находиться на другом континенте.
Ну, значит, до стула тем более дотянется, успокоился пузатый. А там зрители.
Сколько зрителей?
Триста человек влезут спокойно. Но можно и меньшим количеством обойтись.
Чем больше, тем лучше, заволновался 22-й. Это должны увидеть как можно больше людей. А кто увидит, уже не усомнится. И примкнет.
Так уж и примкнет?
Без сомнения. Мы и на телезрителей очень рассчитываем, но те все же еще могут не поверить: сослаться на монтаж, на технические трюки. Те же, кто вблизи, они примут правду. Они выйдут отсюда преображенными.
В таком случае мне лучше тут все подготовить да и идти себе домой, подальше от ваших фокусов.
Не фокусов, горячечно зашептал юноша. Не фокусы это, а самая удивительная реальность, которая когда-либо поражала человеческое воображение.
Ну-ну, покачал головой пузатый. Ты уж не обижайся, парень, но эти вещи не по мне. Я не сумасшедший.
И я нет, улыбнулся 22-й.
Улыбка его была долгой и какой-то отрешенной, блаженной, что ли. Вроде как и не снисходительной, но почему-то отдаляющей, создающей дистанцию.
И понял тогда пузатый, что улыбаться так простой человек не может. А может только тот, кто прикоснулся к возвышенной тайне. К истине. Или, по крайней мере, тот, кто думает, что удостоился такого прикосновения. Потому что на самом деле ведь никаких возвышенных тайн и истин не существует. Но умеющим отрешенно улыбаться этого все равно не докажешь.
Скамейки ставьте в три ряда, поучала дама с прической. И расстояние, смотрите, соблюдайте, чтобы люди свободно проходили.
И чтобы ноги могли вытянуть, добавила ассистентка.
Дама, в отличие от ассистентки не имеющая возможности похвастаться особой длинноногостью, приняла это замечание с ядовитой ухмылкой:
Тут не салон самолета, милочка. Два часа и так перебьются. Нам важнее, чтобы их тут больше поместилось.
Скамейки жесткие, пожаловалась ассистентка.
У кого костлявая задница, тому жестко, потеряла терпение дама.
Они не почувствуют неудобства, встрял 22-й. Они будут так поглощены увиденным чудом, что вообще забудут, на чем сидят.
Дамина прическа качнулась в недоумении.
«Что это за фрукт?» вопрошали ее глаза. Но не губы, потому что она была слишком хорошо воспитанна, чтобы формулировать свои вопросы незнакомцам таким прямым образом.
Это представитель заказчика, пояснил пузатый. А это наш продюсер Клара. И ее помощница Кирочка.
Насчет скамеек не беспокойтесь, снова заверил 22-й. Люди обо всем забудут. Совершенно обо всем.
Уж очень хотелось бы надеяться, сказала продюсер Клара. За такие деньги, которые вкладываются в это шоу, хорошо бы получить продукт соответствующего качества. А между тем
Тут она сурово свела верхние части бровей и качнула прической к противоположному берегу:
А между тем мы еще не видели вашего загадочного учителя и не можем быть уверены, что он вообще телегеничен и способен удержать внимание аудитории. Что его речь чиста. Да и как выпускать в прямой эфир человека, с которым не знаком? Кто подберет ему грим, костюмы? Кто пробежится с ним по сценарию?
Я вас уверяю, что он превзойдет все ваши представления о том, какой должна быть настоящая телезвезда. И одет он всегда безупречно, не беспокойтесь.
За те деньги, что мне платят, я могу и не беспокоиться. Но все же это чрезвычайно странно. Это просто неприемлемо выпускать на экран человека-невидимку.
О, сейчас он, может быть, и невидим, но скоро он станет самым хорошим знакомым, сказал 22-й. С вашей помощью он войдет в каждый дом. И никто не захочет, чтобы он уходил. Ему предложат самое почетное кресло, а сами прильнут к его ногам.
В ответ на эту мини-проповедь дамина прическа поддалась инерции, тянущей ее к исконным позициям, а пузатый почесал пузо.
Что же касается Кирочки, то она почему-то испугалась. Образ учителя, входящего в каждый дом и поощряющего паству прильнуть к ногам, оказался слишком живым. Вот и она сама уже в своем воображении распростерта перед ним на полу. А он смотрит на нее со сверкающего подиума, залитый светом софитов и ужасающий.
Криво! Криво ставите столб! завопил пузатый на близнецов. Глаз у вас, что ли, нет?
Близнецы послушно отпрянули и начали тянуть столб в другую сторону.
Глава 5. 2000 год
Человек с портфелем работал в магазине старой книги.
Именно он принимал в руки переставшие казаться нужными издания. Дотрагивался до переплетов, вдыхал неповторимый запах: у каждого года, каждого издательства, каждого сорта бумаги свой.
Потом он назначал цену.
Большинству книжных владельцев цена не нравилась.
Это же редкое издание, говорили они. Таких же сейчас днем с огнем.
Я очень хорошо знаком с этим изданием, уверял он. И цена самая подходящая. У меня его дороже никто и не купит.
А зачем тогда вы тут сидите, если ничего не навариваете? с подозрением спрашивали книжные хозяева.
Чтобы подыскивать книгам новых читателей. По-моему, вполне благородный труд.