Друзья! громко сказал Морис.
Все смотрели на него. Морис выдержал паузу, собрал внимание.
Друзья, повторил Морис, давая слову закрепиться, повиснуть в воздухе, чтобы наши миллионеры-миллиардеры осознали: мы с ними. По одну сторону баррикад. Затем раздельно, чеканя слова: Никогда. Не говорите. Ничего подобного. На камеру.
Он замолчал, обвел взглядом притихших, словно нашкодивших детей, олигархов.
Ничего о квантовой физике. Никаких теорий. Никаких умничаний. Вы простые парни, которые тяжело вкалывали, чтобы заработать свое бабло. Оно вам досталось не потому, что вы умные и образованные, а ваши оппоненты нет, а потому, что вы горбили от зари до зари. Вставали поутру и в поле. За плуг.
К мартеновской печи, добавил я. По две смены на-гора́.
На-гора́ это шахтеры, а не металлурги, вставил Кляйнберг. Понял, что было не нужно, и решил оправдаться: Это я для точности.
Не нужно, отрезал Морис. Не нужно для точности. И точности не нужно.
А что нужно? спросил Гнатюк. Чтобы быть своими парнями? Которым не везет?
Морис, друг дорогой, а я с тобой не согласен, неожиданно вмешался Каверин. Я считаю, что хотя бы один из наших коллег коллег? наших? может стать именно этаким сверхумным и сверхобразованным персонажем, этакой живой энциклопедией. Подумай про своеобразное очарование такого образа. Но только один, поспешил пояснить Каверин, только один.
Мы переглянулись.
Морис отпил ромашковый чай. Я отхлебнул холодный кофе и поморщился. Снова переглянулись: Каверин был прав, это могло сработать.
На роль умного выбрали Максима Строкова. Все равно он говорил с акцентом и не сошел бы за своего. А нам нужны свои олигархи.
Оставшись одни, мы долго молчали. Морис курил пахнущие какао сигариллы, а я смотрел, как вкусный дым тает в комнате, наполняя ее чем-то, что только что было, а теперь улетучилось, оставив память о случившемся.
Кот Шредингера, наконец сказал Морис. Кот Шредингера.
Я молчал. Ждал, что дальше.
Знаешь, Аль, чего эти ребята не понимают про кота Шредингера?
Я не знал.
Кот Шредингера всегда мертв, вздохнул Морис. Можно и не открывать черный ящик.
Павильон
Викторина легкий жанр для съемки: в студии выстраиваются красивые декорации. Вся аппаратура свет, рельсы для камер, пульты уже стоит. Если, как у нас, викторина с элементами СУРВАЙВОР, подбираем объекты для натуры гоночные треки для автогонок, полоса препятствий. Мудрить здесь ни к чему: все как обычно. Кроме участников.
С рекламой для викторины КТО ХОЧЕТ БИТЬ МИЛЛИОНЕРОВ все тоже было ясно: стандартный набор магазины спорттоваров для брендовой спортодежды, большие хозяйственные, как Леруа Мерлен, для конкурса на практические задания разобраться в наборе инструментов, починить проводку и т. д., автодилеры для гонок на машинах и их починки под руководством механиков в комбинезонах с дилерским лого. Придумывать здесь было нечего; мы и не придумывали.
Проблема была со вторым реалити-шоу. Мы думали, как засунуть туда скрытую (и не очень) рекламу: первая идея, конечно, бренды одежды, которую покупают жены олигархов. Затем машины олигархов. Одежда детей олигархов. Спонсорские деньги от магазинов, где закупаются семьи олигархов. Концентрировались на олигархах: в жизни работяг рекламировать было особо нечего.
Проблема была со вторым реалити-шоу. Мы думали, как засунуть туда скрытую (и не очень) рекламу: первая идея, конечно, бренды одежды, которую покупают жены олигархов. Затем машины олигархов. Одежда детей олигархов. Спонсорские деньги от магазинов, где закупаются семьи олигархов. Концентрировались на олигархах: в жизни работяг рекламировать было особо нечего.
Была проблема: мы не знали, ни что олигархи носят, ни на чем ездят, ни во что одевают детей, поскольку нас не допускали на съемочные объекты в их дома. Что было неверно и непрофессионально.
Морис, друг дорогой, убаюкивал нас Каверин по громкой связи, Алан, вы тоже что тоже? Не нужна нам никакая реклама. И спонсорство не нужно. Сами обойдемся.
Сеня, ты или не соображаешь, или не хочешь соображать! злился Морис. Я в телевидении тридцать лет скоро: ни один канал не возьмет шоу без внятной рекламы. Они же должны деньги зарабатывать.
Рейтинги будут сумасшедшие, возражал Каверин. Драться будут, кому это шоу достанется.
Сеня, ты что правда не понимаешь, как ящик работает? Рейтинги нужны только для одного: назначить цену на рекламу! На хуй они нужны сами по себе?!
И так по кругу.
Пока однажды утром Каверин не приехал к нам в офис и, войдя в кабинет Мориса, с порога, не сев и не поздоровавшись, сказал неожиданно жестко и окончательно:
Морис. Слушай. Внимательно. Никакой рекламы. В нашем шоу. Не будет.
Мы и не знали, что он умеет говорить так доходчиво.
Морис молчал, глядя в точку, где потолок встречается со стеной. Каверин повернулся и тоже посмотрел в эту точку, словно оттуда могло само по себе возникнуть возражение. Не возникло.
Семен Нужно было заполнить затянувшуюся паузу. Скажите, пожалуйста, как нам уговорить каналы взять передачу без рекламы. Я улыбался, чтобы показать: это просьба о помощи, а не конфронтация.
Уговаривать никого не нужно, так же окончательно сказал Каверин. Сами прибегут.