Люди Инки там. Также йáнкун там. Рубят камень строить в столице.
Мост вёл к площадке, где на утёсе были два стражника близ большого костра гвардейцы. Войско застыло. Жрец побежал на утёс шептаться. Макс осмотрелся. Пропасть мерцала трепетным заревом, а свод полости крылся мраком. В скалах напротив были проёмы; в большем дорога, в меньшем и узком вроде, ступени, что подымались, видел Макс, вверх, во тьму. Он пошёл туда не успел. Жрец пал ниц ему в ноги с путаным лепетом:
Лучезарный сердит? Исправим! Возобновим Грот! Он, Отец-Солнце Я ни при чём! Всё Уáскар! Он заставлял меня!
Макс едва что-то понял, видя волнение подземельцев. Все ожидали, чтó он ответит. Старец покашливал в паланкине; войско шепталось; Рýми с Батаки замерли; бородатые и в рванье носильщики напряглись.
В путь. В путь, скорей, предложил Макс.
Жрец растерялся; после опомнился и взмахнул жезлом.
В путь! Не медлите!
Снова тронулись и вошли в проём в скалах. В лица дул ветер, рвал пламя факелов да мотал дым, словно бечёвки. Сверху срывались крупные капли, щёлкали в шлемы. Грот влился в полость; слева стена в отвес, справа быстрый, шумливый, в брызгах, поток; беснуясь, он нёсся рядом, пока кортеж не свернул под свод. Макс согнулся, брёл так минуты Свод расступился. Гвардия извлекла мечи, вздела факелы. Путь лежал через лес иссохший лес, почернелый, затканный мраком. Мёртвые ветви жадно тянули чёрные пальцы; прах под ногами плакал о смерти. Здесь было душно, но и теплее. Вскрикнув, Батаки вдруг показал рукой. Под внезапный треск сучьев к ним устремилась медве-гиена страшных размеров. В рёв вплелись вопли. Часть войск сомкнулась близ паланкина, прочие кинулись на чудовище, что спасалось от факелов и мечей прыжками Точный взмах Рýми, главного гвардии, и одна из лап монстра вяло обвисла. Пара гвардейцев доблестно бросилась, помавая мечами. Тварь их подмяла, но тут же рухнула. Макс, увидев вторую медве-гиену, выскочил из кольца людей, чтоб, направив фонарь ей в морду, вытащив сорок пятый свой кольт, прицелиться, благо та от луча застыла. Грохнули выстрелы, и чудовище пало с рёвом и хрипом. Спрятав оружие, Макс вернулся. Люди дрожали у паланкина.
Славен Посланник!! Непобедим он, посланный Солнцем!! взвыл жрец. Узнайте же! Он пришёл служить Уáскару, Сыну Солнца, Владыке! Он судья Солнца неодолимый!
Мёртвых стащили в пару носилок.
Путь продолжался. Лес поредел, попятился За стволами в конце концов показалась стена с проёмом дальше тоннель Теплело, и сонный Уáскар сбросил с плеч шубу Выезд взял влево, в новый грот, под уклон. Ускорились Час спустя перешли на шаг, и Батаки промолвил: «Всё, Ниатуки»
На потолке сплошь лохмы, яркие и густые. Войско гасило чадные факелы Появился тупик в стене. Рýми вышел вперёд стучать. За скользнувшей плитой спросили:
Кто там?
Великий!
Блок плавно сдвинулся, и открылся тоннель со стражею и с людьми вдали Чкау-о близ Батаки, чтобы не слышал Макс, прогнусил:
В Царство Красных Песков валяй. Забирай свою модницу жрец снял с женщины шубу, да отправляйся. Выделят хижину И молчание! Чкау-о погрозил жезлóм.
А кортеж, устремясь вперёд, вышел в правильный, циклопический зал-объём на проспект, ведший к блёклому и далёкому свету, схожему с шаром.
6
Всюду кварталы, низкие, плосковерхие и обшарпаны Очень сумрачно Толпы в шапочках, в робах серого цвета падают в ноги Далее к свету, тусклому шару, всё двухэтажное, побогаче, публика ярче: в красных одеждах, в шапочках и в добротных сандалиях. Люд выкрикивал:
Инка!! Царствуй, владыка!
Длинный проспект, коим плыл кортеж, влился в набережную вдоль речки либо канала и в мост из бронзы, что вёл на круглую площадь-остров в маленьких зáмках. Цвет, формы, окна их различались. Призмы, цилиндры, конусы, сферы и пирамиды были зелёные, полихромные, голубые и красные. В центре высился главный дом двухэтажный куб золота при колоннах. Идол у входа. Окна за шторами. Плосковерхую, с балюстрадою, крышу увенчивал шпиль под «солнцем», маленьким, блёклым. Выше был копотный потолок от зала Близ зáмков женщины и мужчины, все в белых робах, в ярких сандалиях на платформах, уши под дисками серебра в смарагдах.
Поезд достиг моста. Взвыли дудки, грохнули бубны; знать вмиг ссутулилась.
Войско замерло. Бородатые, опустив паланкин с носилками, сбились в кучу и припустили прочь на проспект и из зала.
С охами вставши, Уáскар притопнул в плиты гранита (либо базальта) зáмковой площади и сказал Максу в комканном по обычаю стиле:
Мда в наш Дворец?
Макс понял и согласился. Знать окружила их. Чкау-о поднял руку. Музыка стихла. Сразу от белых роб отделилась одна, претолстая и с блудливыми глазками, поклонилась.
Как путь владыки? Внял Солнце просьбам Инки Великого?
Кýнти? Мда мы Устроилось. Наш Отец, как всегда Свою плоть нам и Уáскар сделал жест, Лучезарного, чтоб хранить, сберегать нас
Знать подступила, глядя на Макса.
Он Луч Волшебный путался старец. Луч этот всякого кто не хочет либо кто против Мы, засим
Да продлится век Уáскара, щит которому Солнце в лике Посланника-Лучезарного! провопил жрец в падении. Улеглись все гвардейцы, знать, музыканты. Дамы придерживали причёски.