Познавание ведьм
Москва ушедшая
Игорь Олен
© Игорь Олен, 2021
I. Некогда
В путь
Вика, активно участвовавшая в жизни школы и победившая в смотре-конкурсе «Ставрополье, мой край родной», получила в году 198-каком-то путёвку в Артек. Девятнадцатого сентября она села в поезд и покатила. «Вот, едет а прочие учатся, учатся, учатся» часто выстукивали колёса. Вика тогда, приколов комсомольский значок, подходила к окну, чтобы с улицы её видели школьники и завидовали. Ей тогда было бы очень приятно. Весь вагон ехал весёлый и говорил про таинственные Геленджик, Ялту, Мисхор и Анапу, где пляжи песчаные и каменистые, про медуз, пальмы и чудо-плоды фейхоа с удивительным запахом.
Делалось всё теплей и теплей, и всё больше старушек бегало по перрону с корзинами слив, винограда и яблок. За Мелитополем далеко заблестели морские заливы.
И вдруг ночью поезд остановился. Сначала все спали, потом стали спрашивать, где стоим; наконец, вспыхнул свет, поднялись гвалт и гомон. Проводники говорили, что впереди стоит поезд, перед которым ещё один поезд. Смелые пассажиры и Вика, спрыгнув на насыпь, отправились разузнать, что и как, предводительствовал же моряк из Дудинки. Ночь была душная. За передники поездами гудела толпа и подпрыгивала, чтобы что-нибудь впереди углядеть. Бегали возбуждённые машинисты и милицейский сержант.
Дать фарватер специалисту! гаркнул моряк из Дудинки и двинулся сквозь толпу, как таран. Вика влезла на крышу вагона (такая уж смелая) и рассмотрела вдали ещё поезд, оставленный пассажирами и как бы съехавший в яму. Луна серебрила окрестности небывалым загадочным светом.
Что? Что? бросились все к возвратившемуся моряку из Дудинки.
Вертаемся, значит, домой.
Поезд, никак, опрокинулся?
Но моряк из Дудинки ответил не прежде, чем раздавил на лице своём комара. Нет теперь у нас Чёрного моря и полуострова Крым. Вакуум вместо них.
Заливает-то!
Северный флот попусту байки не травит. У самого в Севастополе мать-старушка.
Вика разволновалась и громко сказала: Азовское море есть, Чёрного с Крымом нету?
Одна Арабатская стрелка от Крыма осталась, сестрёнка.
А как же Атрек? от волнения переставила буквы Вика и чуть не заплакала.
Я тебе врать не буду. Пойдём. И моряк из Дудинки сходил с ней вперёд, где было видно Азовское море, плескавшее в Арабатскую стрелку, и никакой воды более.
Постояв, посердившись, подумав, народ сел в вагоны, и поезда дали задний ход, кроме самого первого, провалившегося в яму. Многие в Мелитополе вышли, чтобы отправиться отдыхать на Азов. Вика поехала восвояси и не вставала от огорчения с верхней полки своей. «Делу время час потехе, час потехе, час потехе» дразнились колёса.
Вика вернулась в степное своё Ставрополье и пошла в школу. Учиться уже не хотелось, зато она часто слушала радио, отыскалось ли Чёрное море. Дикторы говорили, что как воды сгинули вместе с курортами и побережьем, так до сих пор не находятся. Вика вздыхала, усаживалась на крыльцо перед домом, грустила. Кругом были степь, да отары овец, да холодное солнце. Ветры в ту осень исчезли, перекати поле (они же кермеки,качимы и прочая) позастревали кто где. Один из них, с Вику ростом, уткнулся в крыльцо и мешал проходить. Чтобы не наколоться, Вика надела перчатки и потащила его на помойку. Когда они удалились от дома и их никто не мог слышать, перекати-поле вдруг заорал:
Что я тебе сделал, что ты меня тянешь в негодное место?!
Вика его отпустила и отскочила опасливо. Ты ты лежал и мешал проходить, бесполезный кермек. Вот поэтому.
Я?! Кермек?! Бесполезный?! Ладно же, злая девчонка. Подымется ветер, я укачусь от тебя с удовольствием!
Ветра не будет. Вика, вздохнув, принялась ковырять носком землю. Чёрное море пропало, и по законам физической географии ветер не подымается.
Да, дела сразу поник и приплюснулся в скорби крикун. Что ж, тогда оттащи меня под стог сена, чтобы я умер, как благородная флора. Ибо, сама рассуди, хорошо ли лежать среди мусора, дожидаясь конца? Когда нет ветров, мы, катающиеся шары, умираем. И он всплакнул.
Тебя спрятать в сарай, может быть? предложила смышлёная Вика.
В сарай?! Не желаю в сарай! Ты сама поживи в пыльном тёмном сарае! А ведь могла бы помочь мне по-настоящему: покатала б меня вместо ветра, такая здоровая девка!
Тогда я бы стала не человеком, а двигателем, возразила, обидевшись, Вика и захотела уйти, но обидчик вцепился в неё, потащился за нею с отчаянным воплем.
Постой! Погоди! Я придумал! Иди искать Чёрное море, а я с тобой. Ведь тебя а я знаю, я наблюдал за тобой с первого сентября! погрозил он ей каждой колючкой, приняли в сентябре в комсомолки. Где, спрашивается, комсомольский задор и активность? инициатива, в конце концов где комсомольская?! Или не совестно?
Вика и возразить не могла, только светила голову, потому что огромный колючий кермек говорил совершенную правду.
Утром она притворилась, будто она идёт в школу, а за овчарней она повернула и побежала, таясь, к Перекати-Полю. Они поздоровались.
Я согласна.
Давай тогда Живо, живо, чтоб не заметили твои злые родители, что пинают меня каждый день!
Вика надела перчатки и побежала, подталкивая товарища, по дороге, ведущей в холмы, но на первой вершине упала без сил.