Но ведь извечная поляризация общества по разнице накапливаемого добра существует ровно столько, сколько само человечество? Выходит, не для всех приемлемо понятие о гуманизме, а куда как удобнее выглядеть в глазах общественности исключительным гуманистом щедрыми вербальными пожеланиями.
======
Возникает вопрос а чем, собственно, неприемлем гуманизм, если в нём добро и дружба, любовь и счастье, а вместе с ними и более эффективная поступь в будущее?
В сущности, ничем и никаких препятствий, кроме одного, но фундаментального принципиальной несовместимостью гуманизма и индивидуализма.
Это когда те же понятия о гуманизме в первую очередь обращют на себя самого любимого. Себя постараться не обманывать, не обкрадывать, не насиловать ограничениями, не убивать, добывать как можно большего комфорта и приятных наслаждений.
По абстрактной идее всё земное бытиё д о л ж н о б ы иметь исключительно умиротворённый характер, независимо от совместного бытия сильных и слабых, верных и неверных, своих и чужих, друзей и недругов, умных и дураков. Но они независимо от мирового разума, почему-то как принялись существовать, так и существуют от самого сотворения живого мира с делением на власть и повиновение, господство и рабство, барство и батрачество в зависимости от реальных индивидуальных уровней развития.
А именно в этих условиях абстрактное (отвлечённое от реалий) понятие о добре принимает двойственный диалектический смысл, согласно которому то, что для одних кажется добром для других вполне окажется злом, только поданным по-доброму. Но точно так же и с абстрактным гуманизмом, если он одинаково применим и к человеколюбам и посягателям на свободу и права человека.
И если стоишь перед выбором любить ли недруга, покушающегося на твою жизнь, то однозначное решение продолжать любить означает не препятствовать покушению на твою жизнь и тем самым поощрять безнаказанное распространение зла, которое к тому же вынуждает к его умножению ответным злом.
И если стоишь перед выбором любить ли недруга, покушающегося на твою жизнь, то однозначное решение продолжать любить означает не препятствовать покушению на твою жизнь и тем самым поощрять безнаказанное распространение зла, которое к тому же вынуждает к его умножению ответным злом.
В конечном счёте всё зависит от того, кто и что понимает под высшей человеческой ценностью, Жизнь на Земле, полнокровную, чувственную и теплую или абстрактную, на том свете, бесплотную, бескровную и холодную. Вот в этих понятиях о жизни и начинается глобальный водораздел человечества на мистический идеализм и реальный материализм.
Но в светском реальном понимании жизни как высшей человеческой ценности, куда священнее считается з а щ и т а этой жизни от посягательства обманом и всем, следующим за ним перечнем аморализма. И как, наверное, понятно не вербальными пожеланиями мира и добра правопреступнику а тоже, по сути, безнравственными мерами. Но если акт посягательства носит агрессивно наступательный, бескомпрмисный с моралью характер, то защитник имеет возможность выбора наиболее гуманных мер и в полной уверенности своей правоты во имя сохранения многих жизней.
С тем, чтобы именно её сделать более интересной и разнообразной, более успешно продолжать в реальной вечности через потомство, покончить со всего лишь минимальным прожитком и спасать людей из-под обломком, никак не спрашивая и не разделяя на своих и чуждых!
И тогда если считаеть гуманным защиту прав посягателя то это одновременно означает оскорбление чувств многих потерпевших от посягательства.
Не желают эгоисты быть реальными гуманистами. Вербально или абстрактно это сколько угодно!
О зле в объятиях с добром
Есть и такое на законы и мораль не реагирует и тем не менее считается вполне законным и легальным. Скажут, вот закрутил автор разве можно обнять то, что не обнимаемо в принципе?
Оказывается, можно! Только для этого требуется принять очевидное все деяния и отношения между людьми происходят в двух ипостасях. Одна открытая, на свету, а другая укрытая от глаз людских всем тем, что именуется подпольным (теневым, нелегальным). И казалось бы что из того, если ответственность перед законом не снимается? Да, не снимается. Но только при условии, если подпольное зло извлечь на свет. А если нет?
А если нет зло само извлекается, легализуется и становится безупречно законным через результирующую оценку одной и той же светлой, официальной банкнотой. Никто не способен отличить, от каких она деяний ведь она отнюдь не фальшивая по форме. И сумей талантливо и подольше укрываться от закона в подполье как всё зло через одну и ту же светлую банкноту начинает обниматься с добром на равных с ним правах. Но только ли от самодеятельного подполья?
А чем не «крыша» для подполья правовая юридическая неприкосновенность частных деяний и коммерческих тайн? Ведь выходит, пользуясь законной защитой, требуется всего лишь открыть, пусть и не очень большой, но публичный и безупречный бизнес, наладить негласную связь с поставщиками грязных банкнот, перемешать их на досуге с чистыми и далее по отработанной схеме накопления и паперного самоумножения в частных Банках, для частного кредитования, инвестиций и дальнейшего расширения масштабов бизнеса.