Но если логика верна, то налицо проблема какая и где экономика доминирует? Производственно-товарная, спасающая от инфляции, или свободно-рыночная, т.е. как раз та, которая и позволяет успешно обменивать грязный паперный капитал на твёрдый ценностный залог, производимый другими.
Выходит, критика марксизмом прибавочной стоимости от неадекватной эксплуатации труда всего лишь малая-малая верхушка айсберга, невидимого под водой, с куда более прибыльными (именно на постиндустриальной основе) не производственными услугами, как легальными так и подпольными.
Но ведь может оказаться, что и весь свободный рынок, регулируемый некой «абстрактной рукой» Адама Смита без вмешательства государства всего лишь прикрытие для рук, вполне конкретных своим вмешательством и точно также дискредитирующих «Отца экономического чуда» мечтателя Адама Смита.
Найдётся ли Гарвард, способный оценить масштабы теневого капитала? А как его оценишь, если он талантливо скрывается от оценщиков, но свободно передаётся по наследству? Нас же приучили показывать только светлое, дабы не гасить вдохновенных порывов с устремлением к цели, которой нет в природе.
Найдётся ли Гарвард, способный оценить масштабы теневого капитала? А как его оценишь, если он талантливо скрывается от оценщиков, но свободно передаётся по наследству? Нас же приучили показывать только светлое, дабы не гасить вдохновенных порывов с устремлением к цели, которой нет в природе.
======
Но большие беды не приходят сами и неожиданно. Они зарождается тогда, когда их ещё малозначимые начала или не заметны или доставляют очень даже приятные ощущения комфорт критерию и значит, манящие к многократному повтору приятного.
Опасность в том и заключается, что нет при этом никаких изначальных признаков опасности и силы воли не требуется, чтобы избавляться от приятного. Но так и вырастают в законченных подпольщиков и бедолаг, независимо от социального статуса. То есть не в бедности или бескультурьи дело, а в малой дозе приятного. зла, искушающей к повторным приятнейшим сеансам.
Ни одно великое природное явление или общественное событие не приходит к нам в своём максимуме неожиданно, но всегда толкают впереди себя малоэнергетические признаки, с большой вероятностью точно предопределяющие наступление максимумов. При этом все явления имеют, как правило, циклически повторяющийся характер.
Но малые признаки всегда несут в себе и фору во времени, объективно обеспечивающую
заблаговременную оценку и принятие наиболее эффективных решений и мер, предваряющих наступление самого максимума.
Человеку с развитым мышлением не так уж сложно предсказывать устоявшиеся циклы с результатами конкурентной борьбы за преимущества, чередование мирного развития с военными агрессиями, расцвет и угасание государств (а равно и отдельной личности в обществе), чрезмерная либерализация с запоздалым ужесточением мер по наведению законного порядка.
И этого вполне достаточно чтобы не требовались особые сверхъестественные дары прорицателей, без которых, якобы ничего не светит и не получается.
А если нет пророков в своём Отечестве это самый верный признак того, что не тому Отечеству пророчили.
Форма и всё что под ней
Красота, например, трактуется как эстетическая категория, означающая совершенство, тоже доставляющее эстетическое наслаждение. человеку. Но и она, в точности с любым материальным телом является всего лишь внешней формой, не всегда и не обязательно соответствующей внутреннему содержанию. И даже наоборот, скрывает подлинную суть содержания, которую ещё потребуется разгадывать если не хочешь подвергать опасности жизнь свою и окружающих.
Разумеется, внешняя красота, (особенно легко «накручиваемая» современными способами её показного совершенства к какому-либо судьбоносному моменту) весьма привлекательна. Но только до того момента, когда выясняется, что под внешней красотой скрывались далеко не привлекательные, а то и прямо отталкивающие признаки мыслей, интересов, убеждений и манеры поведения, подавляющие любовь.
И вплоть до возможного разрушения всей своей дальнейшей судьбы. А то и скрытого поползновения циничного эгоизма на доверчивость партнера, разбуженную внешней красотой, а. добившись эстетического и иного наслаждения приниматься за разрушение очередных, завлечённых красотой, судеб.
Значит, подлинная красота, спасающая мир есть гармоничное сочетание обаяния внешнего с обаянием внутренним! Иначе правомерен вопрос куда же ведёт формальная красота модной одежды и аксессуаров, лица и самого тела, их омоложение и искусственная коррекция, ню перфоманс и эксгибиционизм, если под всем этим укрывается внутренняя пустота на голых инстинктах?
Ответов множество, но среди них есть и такой к легальному и тотальному разрушению общества одним внешним обаянием, увлекающим любовь и веру в пустоту разочарований, с разрастающейся тенденцией неверия в прекрасное и людей вообще.
То есть, к разрушению, которое свободно распространяется помимо всяческих агрессий и насилий и в сугубо мирное время от обаятельной философии и политики, с пышными букетами увлекательнейших речей, обещаний и заверений.