над домом сливы вытянулись стройно,
и Праздник фонарей зовет домой99.
Всем разлукам на свете приходит свой час.
Мелодия «Цзян мэй инь»
Зимой года бин-чэнь100я жил в Лянси101, предполагая поехать к югу от реки Хуайхэ102, но не случилось. И тогда был мне сон, о котором и написал.
Всем разлукам на свете приходит свой час.
Чуть на сливу взгляну
так тебя вспомяну.
В дремах смутных не раз
мы встречались, в ладони ладонь.
А в прошедшей ночи без тебя был мне сон,
одинок, я слонялся устало,
не заметив, как стало
ледяным одеяло.
Запечатал с тоскою слезницу разлуки.
Мои струны тихи,
неподвижны колки,
и закат в переулках,
где бродили мы с девой,
озаряет лишь старое древо.
Не сбылось то, что грезилось мне,
прогуляться с тобою в челне.
Хуайнаньские песни103 допеты
Но луга вновь цветами одеты.
И в пути я опять,
только слез не сдержать.
Цветка прелестного нет боле у эстета.
Мелодия «Гэ си мэй лин»
Зимой года бин-чэнь104покинув Уси105, я написал эту аллегорию
Цветка прелестного нет боле у эстета.
Унес поток,
упала тень, отгородив от света.
Где отыскать мой перл-цветок?
Под плеск весла ты тучкой сна слетела
на миг ко мне
Вотще ищу, гора осиротела,
лишь зимородок плачет о весне.
Весла колышут кувшинки.
Мелодия «Цин гун чунь»
В последний день года синь-хай106я простился с Затворником Каменистого озера107и направился в Усин108. Снежной ночью миновал Радужный мост над рекойУцзян. [] А через 5 лет зимой мы с Юй Шанцином, Чжан Пинфу и почтенным Гу Пяо109поплыли от гор Фэн и Юй110к реке Лян111. Прошли по реке Усун мимо остывших гор, тянувшихся к горизонту, в полночь наорались в пролете Радужного моста. Звезды смещались вниз, рыбаки зажгли фонари. Мы дрожали в порывах северного ветра, и вино не могло согреть. Почтенный Пяо завернулся в одеяло, а мы принялись сочинять стихи и петь их
Весла колышут кувшинки,
плащ намочили дождинки,
небом владеет вечерняя грусть.
К чайкам тянусь.
Дружески машут ответно,
но улетают от странника к веткам.
Что ж, возвращусь
в сиром челне в эту муть,
тучи клубятся, как дым
Встретиться тяжко с былым,
горы как будто сурмленые брови,
больно до крови.
В знобкой речушке весенних цветов,
старец, сплясать я готов
или напеть. Да кому?
Радужный мост заката,
челн мой уходит во тьму
вот вам и жизни трудная страда.
Опохмелюсь и вперед,
думой томясь.
Может, сережка твоя блеснет?
Где ты сейчас?
Грустно к перилам склонился старик:
был я с тобой лишь миг.
Тоска юйсинева стиха.
Мелодия «Цитянь лэ»
В год бин-чэнь112мы с Чжан Гунфу, бражничая в доме Чжан Дакэ113, услышали пение сверчка под стеной. Гунфу решил, что надо написать об этом стихи и спеть их. Он закончил первым, и станс был прекрасным. Медитируя, мы бродили по жасминовому саду, смотрели на осеннюю луну и сочиняли. Сверчков в городе именовали «подгоняющими ткачих» и устраивали для них состязания. Любители отваливали за сверчка по 200-300 тысяч монет и держали в коробах, украшенных слоновьей костью.
Тоска юйсинева стиха114
на грусть похожа шепотка
цвирикающего сверчка
везде от влажных врат дворца
до мшистых камней студенца.
Его кручина столь грустна,
что сирой ночью не до сна
ткачихе у станка115.
Средь гор, что на картине в спальне,
она совсем одна, и так душа печальна!
Но отчего капель за тьмой окна
созвучна стрекоту сверчка
и стуку мерному валька?
Встречают осень с ним в корчмах
и под луною во дворцах
везде, где на душе лежит тоска.
Об этом строки древнего стиха116,
и лишь голыш наивный у плетня
смеется, увидав сверчка.
А уж моя печальная струна
тем более горька.
С другом взяли зелья жбан.
Мелодия «Юэся ди»
С другом взяли зелья жбан,
за ночь слива вдруг опала
ливень, ветер, ураган.
Где-то птичка щебетала.
Нежный пестик поклевала
и из сада улетела.
Всех весна изящно приодела,
только, сделанные мастерски,
разлохматились стежки,
облетели бусинки-цветки.
Крепко заперты врата,
не войти уж мне туда.
Вот
здесь мы и гуляли,
к иве тут уздечку привязали,
попугай меня как будто признаёт.
От былого сна очнулся я,
где ты, тучка легкокрылая моя?
Расспроси, поэт, касатку под стропилами
где она сейчас, танцорка милая?
Знать юнцу бы ране,
что любовь обманет
и весна пустою станет117.
Одиннадцатой ночью новогоднего месяца любуюсь фонарями.
Мелодия «Чжэгу тянь»
Народу просто тьма на площадях,
все ждут парада фонарей, ржут кони.
Седой анахорет, один, изгоем
тащу девчушку на своих плечах.
И фонарей немало,
и так луна сияла
Но старцу грусть то, что юнцу отрада.
На берегу прохладно к ночи стало,
гулякам, видно, расходиться надо118.
И был мне сон на Новый год.
Мелодия «Чжэгу тянь»
Теченью Фэй-реки119 предел не ведом
Зачем взлелеял я любви неволю?
Уж не такой, как с давнего портрета,
вошла ты в сон, разбитый птичьим воплем.
Весна не расцвела,
а голова бела,
в разлуке долгой даже боль ушла.
Но чьей-то волей в праздничной тиши
летят друг к другу наши две души.
В первый вечер новогоднего Праздника фонарей остался дома.
Мелодия «Чжэгу тянь»
Фонарики готовили вчера,
не замечая, что уж зреют почки.
А вот сегодня погулять пора,
да, кажется, похолодало к ночи.
И занавесь недвижна,
луна все ниже, ниже
Любовь моя осталась в стансах давних.
Фонарик-лотос гаснет близ утра,
а за окном соседкин смех забавный120.
В шестнадцатую ночь нового года вышел из дома.