Ну вот, маркиз доел второй кусок грушевого пирога, допил вино и с довольным видом откинулся на спинку стула.
Что? Я не понимаю. Что значит это ваше «ну вот»? спросил Ла Рейни, отстав от своего сотрапезника едва ли не вдвое.
А это значит, дорогой мэтр, что есть другое обвинение, по которому будут судить этого мальчика. И гораздо серьёзнее. В сравнении с делом, по которому его обвиняют, то, что он оказался вовлечённым в дворцовые кражи, всего лишь цветочки.
И что же это за обвинение? Постойте, уж не хотите ли вы сказать, что этот малец замешан в деле с дворцовыми часами? лицо Ла Рейни вытянулось от удивления, он уставился на дю Плесси-Бельера, перестав жевать. Нет, это из области домыслов!
Это практически доказано, холодно возразил полковник и, прикрыв глаза, закинул руки за голову.
Как? Нет! Быть этого не может. Я сам его допрашивал. Я бы почувствовал. Я носом чую, когда от меня пытаются скрыть что-то, даже мало-мальски серьёзное. И к тому же этот малый, хотя и умён, но не настолько! Остановить часы мог только тот, кто разбирается в их механизме, дорогой полковник. Это однозначно. Это неоспоримый факт.
А я и говорю, что у меня есть доказательства. Сегодня ночью он остановил последние двенадцатые часы в приёмной королевы, дю Плесси-Бельер говорил так спокойно и уверенно, что Ла Рейни начало казаться, будто всё перепуталось с точностью до наоборот.
Постойте, а как же проговорил он, жмурясь в попытке проснуться от кажущегося наваждения. Нет! Я вышел из Шатле около полуночи, оставив мальчишку там. В камере!
А что, если его выпустили из Шатле? Скажем, после вашего ухода. За несостоятельностью обвинений. Оказавшись на свободе, он мог вернуться во дворец. Дорогу-то он наверняка помнит. Да и во дворцовых коридорах прекрасно ориентируется, полковник вытянул ноги к камину. Прекрасно у вас тут. Тепло и уютно. А у меня сегодня выдалась совершенно сумасшедшая ночь.
Да, я понимаю. Почти. Но не совсем, не придав значения последним словам маркиза, пробормотал Ла Рейни сквозь прижатую к лицу ладонь. Вы хотите, чтобы мальчишка взял на себя эти преступления? Так это об этом деле мне передавала свояченица? Я не помню всех подробностей. Не то дюжину часов остановили, не то почти пятнадцать. Кто ж упомнит теперь! Вот вы помните, ваша милость? он многозначительно посмотрел в прикрытые глаза собеседника.
Да, действительно, двенадцать или пятнадцать? Да и какие там преступления, улыбнулся маркиз. Детские шалости, право слово. Скажем, он мог на спор сговориться со старшим братом, с тем, который погиб в Лувре, что сумеет остановить стрелки на часах, и никто не поймает его на этом. Ну, а когда брата убили, эта шалость могла превратиться в одержимость, когда маркиз опустил руки и подался вперёд, взгляд его синих глаз сделался серьёзным, и в нём не было больше и тени расслабленной неги. Ведь обделённых умом и потерявших рассудок не судят, не так ли? А впоследствии мог бы этот мальчишка исчезнуть? Пропасть из поля зрения надзирателей, скажем?
Смотря из чьего поля зрения, потёр подбородок Ла Рейни. Я как бы понимаю всё то, к чему вы клоните, ваша милость. И всё же есть кое-какие нюансы, которые вы не учли.
Какие же?
Мальчик сирота, никого из родных у него нет. Для того, чтобы признать его невменяемым, блаженным, как вам угодно называйте, в любом случае суду будет необходимо подать ходатайство о поручительстве. Прошение о экзаменации. Это не так просто, если провести всё по закону. Судья должен назначить для рассмотрения и принятия решения людей комиссию, стало быть. Это значит, что понадобятся услуги нотариуса. И это ещё не всё! Адвокату потребуется составить рекомендации и прошения, которые подаются судье. И эти люди в долгополых мантиях с белыми воротничками: магистры права из Сорбонны, советники Парламента, члены коллегии по уголовным делам все они очень дорого ценят свою подпись. Всё это слишком сложно. Тем более если в этом деле замешаны внутренние дела королевского двора.
А мы можем упростить процесс? Скажем, пустить его в бумажном виде, в документах и, дю Плесси-Бельер встряхнул пальцами. Если это дело заволокитить. Я возьмусь за то, чтобы заполучить все необходимые подписи и печати к ним. А вам всего-навсего нужно представить мальчишку в суде в качестве обвиняемого. И получить после рапорт из приюта для умалишённых о том, что они приняли к себе человека. А позже, он снова взмахнул руками. Был человек и нет его. Кто вспомнит об этом деле через полгода?