На лицах придворных сановников и советников отразилось скорее удивление, нежели почтение к вошедшей августейшей особе. Ещё бы, в последнее время королева не считала необходимым почтить своим присутствием заседания Королевского Совета. Обычно она принимала отчёты о текущих государственных и придворных делах лично от Мазарини и других министров, когда те являлись с докладом в её покои.
Вместе с королевой в зал вошли и две её статс-дамы госпожа Франсуаза де Берто де Моттвиль и герцогиня Мари-Луиза де Ланнуа. Они, как две тени, прошли следом за королевой и заняли места на низеньких табуретах позади её кресла.
Незамеченный никем, вслед за дамами в зал проскользнул непримечательного вида молодой человек, напоминавший зверька вроде белки из-за заостренных черт продолговатого лица и чёрных, похожих на буравчики, глаз. Это был, пока ещё малоизвестный в придворных кругах, господин Никола Фуке, с недавних пор известный как виконт де Во. По рекомендации самого кардинала он получил должность интенданта финансов. Виконт как раз успел переступить порог и сделать несколько крадущихся шагов за спинами у советников за мгновение до того, как захлопнулись двери зала заседаний Королевского Совета. Его тонкие губы растянулись в извиняющейся улыбке. Стараясь не обращать на себя внимание вельможных советников, Фуке всё той же неуверенной походкой обошёл вокруг стола и застыл за спиной у Мазарини.
Господа, доброе утро! Анна Австрийская величественно подняла правую руку, адресуя этот приветственный жест ко всем собравшимся.
Министры и советники, уже поднялись со своих мест. Все они низко склонились в ответ на приветствие королевы. Дождавшись, когда её величество заняла кресло во главе стола справа от пустовавшего королевского кресла, все расселись по местам в соответствии со строгим порядком, заведённым при королевском дворе, и сообразно титулам и рангам в Королевском Совете. Мазарини обернулся к Фуке и коротким жестом разрешил ему воспользоваться скамеечкой, которая стояла в глубине оконной ниши. Молодой интендант с поспешностью занял указанное ему место, сев рядом с пожилым человеком, дремавшим там уже долгое время. Это был господин Сегье, с незапамятных времён занимавший должность Государственного Канцлера. Его мнение в Королевском Совете давно утратило важность, а голос не имел весомого значения при принятии решений на государственном уровне, но его личное присутствие по-прежнему было необходимым для соблюдения формальностей и в соответствии с регламентом проведения заседаний.
Господа, я жду ваши отчёты. Но, прежде всего, я желаю знать, кто несёт ответственность за состояние дворцового имущества? заговорила королева и вопросительно посмотрела на обер-камергера. Месье де Сент-Эньян! Могу ли я получить от вас внятные разъяснения?
Всего лишь мимолётное облачко удивления омрачило невозмутимое лицо графа и тут же исчезло. Он аккуратно отодвинул стул, выпрямился, расправил плечи и поднялся из-за стола. Вежливо склонив голову, выражая тем самым почтение к королеве, он заговорил с безупречной невозмутимостью.
Назовите причины для беспокойства, ваше величество. И я смогу ответить вам со всей ясностью на все беспокоящие вас вопросы. Исходя из того, что известно мне самому.
Наблюдавшие за ним де Невиль и де Грамон переглянулись. В прищуренных глазах де Грамона блеснула весёлая усмешка, тогда как де Невиль быстро поднял к лицу платок, чтобы спрятать за пышными кружевами снисходительную ухмылку. Талант де Сент-Эньяна не терять лицо ни при каких обстоятельствах давно уже стал притчей в языцех в кулуарах дворца.
Объясните же мне, граф, что произошло с дворцовыми часами? потребовала королева и слегка смягчила тон. На днях, не далее как вчера утром, я едва дождалась свой горячий бульон к завтраку. А уж о том, что мой духовник отец Монтегю задержался к утренней мессе, и говорить не желаю. Это невозможно, сударь! Часы в моих покоях! Они не останавливались ни на минуту с того самого дня, как моя нога переступила порог Лувра! И вот же!
Мадам! на этот раз обычное спокойствие изменило обер-камергеру. Он даже отступил на шаг от стола, позволив себе при этом отодвинуть стул, что произвело грохот, от которого вздрогнули несколько сановных вельмож, придя в себя после неглубокой дрёмы. Достав широкий батистовый платок, граф провёл им по лбу и вискам, тщательно вытирая поступившую испарину.