А затем мы вышли на пыльную площадь, посреди которой возвышалось здание Абхазского государственного университета (типичный образчик позднесоветской архитектурной мысли: фасад достаточно презентабельный, все остальные стороны торжество безликих плоскостей и прямых углов). Подле этого гнезда наук царила безлюдная пустыня; оазисом в ней выглядел расположенный поодаль навес, под которым несколько студентов в степенном молчании пили пиво. Впрочем, с чего я взял, что эти абхазские хлопцы и девчата непременно должны были оказаться студентами? Совсем не факт.
Здесь мы решили, что пора прекращать бесцельные блуждания и отправиться наконец к морю.
***
Спустившись к Кодорскому шоссе, мы немного прошли вдоль него и выбрались к заброшенной железнодорожной станции «Келасурская». Некогда вид станционного здания был величествен: колонны с портиком и балюстрадой, арочные двери и окна, лепнина под высокими потолками Палладио, без сомнений, одобрил бы плоды трудов советских зодчих. Мы тоже одобрили. Во времена оны этот сталинский ампир наверняка внушал людям уважение и гордость за свою страну. Впрочем, ныне станция являла весьма печальное зрелище: стены были покрыты плесенью и следами от пуль, паркетные полы разобраны, лепнина с потолков местами осыпалась, обнажив разбухшую от влаги дранку
Я несколько раз обошёл вокруг этого обломка великой империи, представляя и себя утлой частичкой истончившегося времени чем-то сродни остывающей капле магмы, коротко сверкнувшей в полёте или пусть метафора будет скромнее в жарком струении по крутому склону эпохи: сверкнувшей, но быстро и неумолимо остывающей, обречённой превратиться в камень, смешавшись с осколками вулканических извержений других эпох Сколько цивилизаций уже поглотил этот благодатный южный край, обласканный морскими волнами? Сколько войн здесь отгремело и затихло эхом над окрестными горами? Сколько дворцов с портиками и колоннами источил черноморский бриз, превратив творения рук человеческих в безликие каменные обмылки, погребённые под земным спудом?
Бессчётные полчища путешественников, подобно мне, бродили под сенью дерев, со вздохами взирая на руины и сожалея о невозвратности минувшего, а мир, как ни крути, остался прежним. Всё в нём повторяется. Но одной жизни, как правило, недостаточно для того, чтобы это увидеть, пощупать и как следует прочувствовать. Подобная возможность даруется лишь редким счастливчикам (или несчастливцам?), угодившим в переломные моменты истории. Вляпавшимся, так сказать, по праву рождения в стык между тяжело наползающими друг на друга пластами. Я угодил, да. Ни убавить, ни прибавить. Вляпался, как и всё моё поколение. Что же теперь? Фиксировать разбегающиеся волны последствий в тщетной надежде на скорое достижение динамического равновесия вот и всё, что остаётся.
Асфальт, покрывавший пристанционную площадь, потрескался и кое-где выкрошился; сквозь трещины и в образовавшихся проплешинах росла трава Когда под ногой звякнуло, я наклонился и поднял старую гильзу: кажется, от патрона «Макарова».
Красивое было здание, сказала Амра, мотнув головой в сторону «Келасурской»
Жаль, теперь оно только под снос годится, откликнулся я.
Ну почему же под снос, возразила она. Наверное, всё это ещё можно восстановить.
Не думаю. Ты потолки видела со вздувшейся дранкой? Перекрытия никуда не годятся, придётся ломать полностью. А новые что же бетонные отливать? Нет, чем это здание восстанавливать, дешевле построить новое. Да и вряд ли теперь здесь кому-нибудь потребуется станция. Местным властям хотя бы центральный вокзал привести в божеский вид, и то руки не доходят.
После этих слов я протянул ей гильзу:
Нужна?
Давай. Сохраню как память о войне.
Да вряд ли она столько лет здесь пролежала. Скорее всего, это уже после войны стреляли.
Ну мало ли. А может, и с войны
Я не стал спорить, тем более что и сам не был до конца уверен. Да и какая, в сущности, разница.
На следующий день Андрей рассказал мне о том, что в советские времена на эту станцию из России приезжали так называемые «поезда здоровья»: туристы жили прямо в купейных вагонах прогуливались по городу, осматривали местные достопримечательности, ходили на пляж, благо до него отсюда рукой подать. А что, удобно: несколько дней отдохнул, допустим, в Сочи, затем несколько дней в Гагре, после того в Сухуме, а отсюда можно отправиться в какой-нибудь Батум или, к примеру, в Тбилиси, или в Ереван, или в Баку