Невесты общего пользования
Евгений Петропавловский
Данный роман не пропагандирует употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит описания противоправных действий, но они представляют собой лишь творческий замысел автора и не призывают к совершению запрещённых поступков.
Автор просит читателя принять к сведению, что он не в полной мере разделяет пристрастия и взгляды протагониста данного произведения на окружающую действительность, особенно на её социокультурную составляющую в изображённой точке планеты и современного общества.
На обложке: Two Girls, 1911, Egon Schiele. Картина находится в Галерее Альбертина (Вена, Австрия), разрешена для свободного использования, является общественным достоянием.
© Евгений Петропавловский, 2022
Пролог
И когда ты только всё успеваешь: и в фонтаны нырять, и на танцах драться?
(Художественный фильм «АФОНЯ»).
Это случилось ночью.
Чуб пробудился от бестолковой внутренней дрожи и увидел прямо над собой выпучившуюся из темноты женскую грудь. Она была внушительных размеров и, ничем не выдавая своей принадлежности, расплывчато и неправдоподобно колыхалась из стороны в сторону.
Ты кто? испуганно спросил он.
Мария, тихо шепнула грудь.
А-а-а ну да, коне-е-ечно непонимающе протянул он едва слышным и оттого показавшимся чужим голосом.
После этого грудь перед его глазами подёрнулась рябью, и Чуб, зарывшись лицом в горячую подушку, снова забылся: точно безбоязненным нырком трюхнулся в смоляную ямину и враз обеспамятел всеми частями тела.
Второе его пробуждение было менее смутным. Произошло оно уже утром вследствие настоятельной тряски, причиняемой его неудобно согнутой и от этого затёкшей левой ноге.
М-м-мбль, всхлипнул Чуб, сопротивляясь насилию. Однако вернуться в глухую и благодетельную тьму не удалось. Тогда он обречённо сбросил с себя мокрую от пота простыню и сел на кровати, не преминувшей отозваться жалобным скрипом пружин.
Вставай, вставай, вставай, алкаш проклятый, хорош дрыхнуть, зло бубнил отец своим прокуренно-надтреснутым голосом, не отпуская ногу. Горизонтальная плоскость и без тебя прекрасно обойдётся. Быстро давай подымайся, чучело несчастное!
Бать, ну чего ты, в самом деле, примирительно прохрипел Чуб, с мучительным усилием вытягивая взгляд из темноты. Устроил спешку, будто опаздываешь на пожар.
Он облизнул пересохшие губы и помотал головой, вытряхивая из неё остатки дурного снотворного тумана. Затем поглядел на отца, похожего на престарелого гнома-переростка с распатланными седыми волосами на макушке. И напрягся припомнить, что было с ним вчера и не наговорил ли он родителям зряшных гадостей. Однако память намертво затворилась, уступив место общей недостаточности организма. Да и отец не позволял сосредоточиться, продолжая свою нудную и бессмысленную трясучку, от которой уже начинался паморок в голове.
Ну отпусти, батя, в конце концов, хватит ногу-то мою турсучить, Чуб постарался придать своему голосу обыкновенную твёрдость бодрого человека. Не видишь, что ли, встал я уже. Всё нормально.
Нормально?! в крик возмутился предок. Вот так, значит, получается?!
Чуб вздохнул и вздох сразу перешёл в зевоту:
Да-а-аха-хах-х-х
Собственную жинку за волосы по всем комнатам растрёпывать да ещё дубасить её чоботом по голове это, значит, нормально? не снижал нервного накала отец. А родительских курей посреди двора гантелью пришибать? А тарелки из окна шпунделять в огород это, по-твоему, тоже называется нормально? Добро, курицу только одну спроворился покалечить борщ из неё сварим. А тарелки, между прочим, денег стоят кто теперь будет новые покупать? Не у каждого настолько мало ума-разума, чтобы гадить в родном гнезде! А у тебя руки-ноги опережают движения мозгового вещества! Ишь, воротился из армии, гусь крапчатый! Каков ушёл, таков и воротился оболтус: нате-здрасьте вам, родители, душевный праздник! Набузырился вдрабадан и устроил представление!
Ну-у-у Ладно-ладно, расшумелся, как ветер в пустой трубе. Руками-то меня зачем вот так?
Не ну! Никто не давал тебе права тут нукать! Ладно когда складно, а у тебя всё поперёк и сикось-накось! Скажи на милость, какая цаца: не тронь его руками! Пьёшь и дна не видишь: напрокудил дальше некуда и свалился, как с корня срезанный! Не троньте его теперь! Иэ-э-эх, уродила же твоя матерь дурака на мою голову!