Ринтала умирающий посёлок. До недавнего времени здесь работал магазин, пока не сгорел. Когда-то жизнь здесь кипела. Помню, когда мы были молодыми, бегали на танцы сюда, а здесь мы с тётей Надей держали огород указывала на памятные места Есения. Сейчас за продуктами ездим в магазин в Хийтола. За более серьёзными покупками в Приозерск. Летом здесь хорошо. Леса, луга, два озера!
Женщина обогнула старый колодец, и мы двинулись вверх по извилистой тропинке.
Есения, у меня в машине кое-какие вещи остались нужные для работы. Дима сказал, что у какого-то Лёхи есть трактор, и он может помочь пригнать мою машину.
Да, конечно! Мы как раз к нему и идём. Он муж Сони.
Здорово! всё складывалось, как нельзя лучше.
А Тоунан? я догнал её. Это что за место? Я смотрел по карте, он рядом с вами.
Это посёлок. Больше Ринтала. Примерно в пятнадцати километрах от нас находится. Примечателен зданием тюрьмы.
Тюрьмы? ужаснулся я.
Не бойтесь, наконец-то рассмеялась. Это местные так называют, хотя Они не далеки от истины. Там в своё время был так называемый Карельский Институт Труда. Его построили в тридцатых годах тогда ещё в Финляндии. Я сама когда-то краеведением интересовалась, так знаю.
Потрясающе! я чувствовал себя Леонардо ди Каприо в «Острове проклятых». Расскажите.
Об этом Институте почти ничего не известно. Я где-то читала, что архивы этого учреждения недавно были обнаружены. Туда социальные службы Финляндии принудительно отправляли нерадивых родителей, бросивших своих детей, и не выполнявших обязанностей по содержанию семей. В функции исправительно-трудового учреждения входили задачи не столько по изоляции таких людей, сколько исправление и перевоспитание их трудом.
Рядом со зданием бывшей тюрьмы так называют его местные жители сохранились финские административные и хозяйственные постройки. Если решите наведаться туда, узнаете архитектура совершенно иная. Этот Институт Труда был, конечно, не финским курортом: существовала система наказаний, а провинившихся и особо опасных, буйных заключённых даже держали в карцерах в подвальных помещениях. Эти карцеры до сих пор сохранились. На некоторых дверях даже глазки остались. По-моему, так там жуть!
Есения на мгновение замолчала.
Кто-то из местных говорил, что женщин из этой колонии хоронили рядом с посёлком. Так-то в Тоунане кладбища нет. Его потом с землей сровняли. Сейчас на этом месте деревья растут И малина.
Есения поправила косынку и пошутила:
Что-то Вы в лице изменились! Ну, Вы уж, наверное, детей не бросали, семью обеспечиваете достойно, так что в эту колонию бы не попали, окажись в том времени в Финляндии.
Как сказать, как сказать, сделал жалкую попытку отозваться на шутку и я.
Испугались? Да не бойтесь. Сейчас в здании этого Института люди живут, и квартиры там отличные. Местные говорят, не сравнить с благоустроенными современными коттеджами!
Да уж, подумал я про себя, долго будет Карелия сниться
Мы миновали старый чёрный дом с заколоченными ставнями. Рядом красовался большой баннер: «ПРОДАЁТСЯ!»
Кому нужна такая развалюха? Да ещё так далеко от города?
Моя спутница сощурила глаза:
В ведьм верите?
Увольте! не выдержал я. Ваш карельский фольклор?
В том доме ведьма жила, резко осадила меня Есения и со сталью в голосе, замедляя шаг, заявила: Мы на месте.
13:10
Вот этот дом действительно поразил меня. Наверное, это был самый дорогой и богатый особняк в округе. Два этажа с мансардой и многочисленными балкончиками всё украшено богатой лепниной, кое-где проглядывали морды грифонов. Крыльцо с резьбой имитировало древнюю резьбу Урнесской церкви в Норвегии. Мощёная дорожка, колодец и фонтан неподалёку, сад камней, качели, декоративные горшки и мельницы, баня всё говорило о высоком статусе хозяев этого поместья. Даже вполне приличный бюджет нашей семьи никогда бы не позволил возвести такую громадину. Дом был выложен из грубого, но красивого камня, высокую крышу и башенки бокового флигеля украшал флюгер в виде фигуры медведя.
Неплохо у вас тут трактористы зарабатывают, присвистнул я.
Есения открыла калитку и уступила мне дорогу.
Прошу, сдержанно ответила она.
Жена Лёши Соня, моя подруга, потомок знатного дворянского финско-шведского рода Армфельт. Родители Сони никогда не нуждались в деньгах.