Неземная простота
Спокойно!
Спокойно
Когда я уйду
Туда, ну ты знаешь,
Откуда никто не приходит,
Где песню протяжную вечность выводит
Губами лесов едва шевеля.
Где взором туманным озера,
Ресницами плотной осоки
Приветствуют путника,
В такт камышу, когда предназначены сроки.
когда я уйду, ты на миг погрустнеешь,
А может быть, просто устало вздохнешь,
не спеша,
И форточка хлопнет, и ты удивиться успеешь,
Как нынче бурлива река и спокойна душа.
Но это потом, не сейчас, а пока расскажи мне,
Зачем эта звонкая ветка дрожит
в предвечернем тумане,
Лишь серые с розовым мячики,
будто просыпались на голубое,
И мягкие, пухом летят
в догоняшки под ветром, по двое,
Едва успевая вприпрыжку
до сумрачных гор добежать,
Мечтая за луч уходящий
в последний момент уцепиться.
Скажи, мы увидимся там, через черные дали?
На яркой лучистой летящей звезде
Скажи, для чего мы друг друга
в огне повстречали,
Скажи, отчего рысаки непослушны узде?
Да что я, такой любопытный,
откуда ж ты знаешь,
Не к месту в вопросах таких суета , суета,
Когда уплывает душа, и земное тепло
навсегда покидаешь,
Нисходит на всё неземная навек простота.
Осеннее происшествие
Позади жаркие июльские дни, уже и август, прогретый и теплый, как каравай хлеба, вроде бы вот он, под рукой, а уже отдаляется и уплывает, как лесная избушка за поворотом тропинки. Вокруг густая зелень, сплошной ковер папоротника и редкий невесомый кустарник, постепенно и незаметно смыкается непроходимым лесом, окаймляющим видимую картинку прочной, спокойной и непреклонной рамой.
Непрерывный и неспешный говор леса, сотканный из ветра, птичьих перекличек и бесконечных повторов разнообразных трелей, стрекота и всплывающих из вязкого сна звуков кукушки-будильника, напоминающего, что еще один год мерно и неотвратимо, как колесо водяной мельницы, совершает свой добротный поворот в никуда.
Образы и звуки, мысли и ощущения чередой толпятся у входа в сознание и растворяются исчезают, так и не дождавшись своей очереди. Они еще вроде бы тут как тут, но уже постепенно отдаляются и, с легкой грустью, как мерно тикающие капли недавнего дождя, застилаются мягким туманом покоя и равнодушно-усталого внимания, истончающегося липкой паутиной мыслей, одновременно невесомой и прочной, от которой невозможно полностью освободиться, докучной и совершенно бесполезной. И все же изредка, искоркой мерцает надежда на что-то приятно-радостное, вызывающее мгновенное ощущение присутствия в мире, пробегающее быстрой волной от поясницы до шеи и затылка.
Я шел по лесной тропинке, заброшенной и почти заросшей, редко посещаемой одинокими путниками, вроде меня. Бродил я без всякой цели, просто чтобы подышать лесом и августом, набираясь сил для предстоящей городской суеты в осеннем и зимнем городе, куда я неизбежно должен был возвратиться через несколько дней.
Когда я очнулся от своих мыслей, увидел смущенное лицо белого зайца, удобно устроившегося в шезлонге, нога на ногу, метрах в двух от тропинки. Он был совсем как человек, только длинные уши, лапы и усы, подчеркивали несуразность ситуации. Казалось, он слегка стеснялся, однако смотрел внимательно и с достоинством.
«Я вам сказал здравствуйте, а вы ничего не ответили», улыбнулся Заяц. Его лицо выражало гамму чувств. Там было и смущение, и легкий укор, и доброжелательный интерес, и еще что-то ускользающее в зябком, стелившимся невдалеке, тумане. Он выглядел совершенно естественно в коротком черном фраке с бабочкой на шее, а левая нога его, закинутая на колено правой, слегка покачивалась, обутая в плетеную сандалию. В правой руке он вертел какой-то небольшой предмет, не то сигару, не то зажигалку, (я не мог разглядеть), а в другой руке, изящный бокал с прозрачной жидкостью и соломинкой.
Слова зайца меня почему-то не удивили. Но одновременно с этим я испытывал легкую неловкость и поспешил извиниться за свою оплошность. Я сказал, что не мог даже предположить, что зайцы разговаривают. И снова испытал смущение от бестактности своего замечания. При этом на лице Зайца мелькнуло выражение привычного сожаления о людской невнимательности, сразу же сменившееся добродушной прощающей полуулыбкой. Он наклонил мордочку вниз и посмотрел испытующе из-под очков с большим тонким черным ободком. Откуда они взялись, я не успел заметить.