Сыном английского герцога, добавила тетя. И ты могла бы когда-нибудь стать герцогиней.
Да, это меняет дело, подхватила Мелинда и прижалась к Джине. Тетушка, я в таком долгу перед вами за то, что вы сделали для меня.
Пустяки, дорогая, ответила та. Думаешь, мне без тебя что-нибудь нужно? Все наши драгоценности я спасала для тебя.
А где они? поинтересовалась Мелинда.
Ты не поверишь, хихикнула Джина. Под матрасом нашего старого Джонаса.
Наверное, ему неудобно спать на нашей фамильной диадеме, засмеялась девушка, но Джина побледнела:
Я же совсем забыла про нее.
Вы не вскрывали дедушкин сейф? удивилась Мелинда.
Вход в папин кабинет оказался завален рухнувшим потолком,
ответила Джина.
А окно? Вы не пытались влезть в окно?
Я так растерялась, жалобно сказала Джина.
Ты лежала без памяти
Ну-ну, все уже прошло, ласково сказала Мелинда и поцелова-
ла руку тети.
А не влезть ли нам сегодня в окно дедушкиного кабинета?
Джина смахнула слезы и улыбнулась:
Как хочешь, дорогая.
Мы пойдем сегодня ночью, сказал Милли.
Ты вполне здорова, детка? встревожено спросила Джина.
Я лазила в это окно с четырех лет, засмеялась Мелинда.
И, тетушка, мне не понравилось, как миссис Тейлор обходится с вами.
Она хозяйка дома, дающего нам кров после случившегося с нами несчастья, не забывай об этом, строго сказала Джина.
Тейлоры всегда нам завидовали, хмыкнула Мелинда.
Тетя, дорогая, я уже совсем поправилась и не буду вам в тягость, и она умоляюще посмотрела на Джин.
Что ж, давай подумаем, как это устроить, улыбнулась мисс Келли.
Южная ночь наступила быстро. После скромного ужина но яблочный пирог удался на диво дамы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням. Мелинда не собиралась спать, она металась по комнате, пытаясь ходьбой заглушить нервное напряжение. Наконец она остановилась и попыталась думать логически что ей нужнее всего сегодня ночью? Конечно, пистолет. Она быстро разобрала кольт, собрала его и перезарядила, а потом привязала к правой ноге около колена кожаным ремешком. Приятная тяжесть знакомого оружия придала девушке уверенности. Милли надела сатиновое траурное платье, черный рабочий фартук и набила его карманы запасными патронами. Что еще? Свечи и спички. Она спустилась на кухню, пошарила в шкафах и прибавила к своему снаряжению коробку шведских спичек и четыре восковые белые свечи, поднялась к комнате тети и, осторожно царапая дверь, позвала:
Тетя Джина, нам уже пора.
Дверь открылась. Джина стояла на пороге в черном платье и черной кружевной мантилье.
Пойдем, моя девочка.
Женщины осторожно спустились вниз. До «Райского уголка» от «Кипарисовой рощи» по дороге около двадцати миль. Лесом, конечно, короче, но леди никогда не вошли бы в него ночью. Негры их плантации рассказывали шепотом жуткие истории про таинственных существ, обитающих в этом лесу, и кое-какие слухи дошли до хозяев. А там, где лес подходил к болоту, стояла жалкая хижина семейства Нили. Как хотелось Мелинде никогда в жизни не знать об их существовании.
В конюшне хозяек ждал негр Джонас. Он уже оседлал трех лошадей и подсадил дам в седла. После короткого, но яростного разговора шепотом леди смирились с тем, что он будет их сопровождать, и Джонас поехал сзади, как грум, сопровождающий дам-амазонок. Джина и Мелинда ехали рядом. В былые времена они садились в седла в бархатных или шелковых амазонках, застегнутых на драгоценные камни, оправленные в золото. Мисс Келли любила рубины, мисс Лаумер больше подходили сапфиры и изумруды. Их высокие цилиндры обвивали тонкие вуали, развеваемые свежим встречным ветром. Шлейфы дам свисали до земли. Сопровождали хозяек красивые чернокожие грумы в белых лосинах, париках и цилиндрах. Ливреи у них были ярко-алые, украшенные золотыми позументами. Белые леди страстно любили верховую езду и выезжали почти каждое утро, на рассвете, пока яростное южное солнце не нагрело воздух. Безмятежная, счастливая, довоенная жизнь. Как бы ни хотелось вернуть драгоценное прошлое, надо жить дальше.
В молчании они ехали около часа, стремясь скорее увидеть родной дом. Развалины, чернеющие в серебристом свете полной луны, предстали перед путниками неожиданно. Слезы выступили на глазах всех троих печальный конец прежней жизни, единственно им знакомой, грудой закопченных обломков лежал перед ними. Но слезами горю не помочь, нечего и стараться. Сердито утерев глаза рукавом траурного платья, Мелинда направила своего мерина в объезд дома, под окно дедушкиного кабинета. Леди спешились с помощью верного негра, он взял лошадей под уздцы, закинул поводья на закопченные мраморные солнечные часы, все еще стоящие посреди сгоревшего розария, и подошел помочь хозяйкам забраться в окно кабинета «дорогого старого массы». Стекло лопнуло от бушевавшего здесь пламени. Очень осторожно, чтобы не порезаться, Мелинда перелезла подоконник и зажгла свечу. Быстро оглядев комнату, она увидела, что вся роскошная обстановка погибла в огне, на полу лежит толстый слой пепла, даже обивка стен из тисненой кордовской кожи выгорела. Милли прилепила зажженную свечу над тем местом, где находится сейф, спрятанный в стене, вынула пистолет и попросила тетю с Джонасом отойти подальше. Они отступили, а девушка резким движением выбила остатки стекла из рамы, вернула кольт на место и протянула тете руку, помогая влезть в окно. Джина перешагнула подоконник и горестно оглядела комнату: