Да? Алешка стал вырывать у меня кисть. А вот щас увидишь!
И правда, у него получалось. Краска ложилась ровно. Не стекала и не разлеталась в стороны.
Дайте и я попробую! пристал Сашка к Сюне. Тот и спорить не стал. Уселся в тенечке и задымил, как паровоз.
Я, конечно, тоже не прочь был отдохнуть от трудностей жизни. Как говорила моя тетка Фрима. Но с крыши на меня не очень-то приветливо смотрел Ефрем.
Дядя Ефрем! пришлось попросить мне. А можно еще кисть?
За дверью! махнул он рукой. И снова застучал молотком.
Я приволок палку с привязанной к ней кистью. И начал водить ею так же, как делали ребята. И, вроде бы, стало получаться.
Смотри-ка! сказал Алексей. Прям Репин!.. Да! вдруг вспомнил он. Мы же чего пришли. Накрылась ваша труба!
Как это? сделал я вид, что ничего не понял. А сам посмотрел на Сюню. Чтобы молчал.
Алешка даже красить перестал. И давай рассказывать:
Идем мы сегодня по площади. Смотрим, у вашего магазина народ толпится. Мы туда. А там!.. Окно разбито, дверь выломана, внутри полный писец!
Да, да! подхватил Сашка. Все разбито, раздолбано, как будто слон там прошелся! И милиция
А люди говорят, продолжал Алексей, будто вашего немца найти не могут. То ли сам сбежал то ли его того кокнули то есть
Я снова посмотрел на Сюню. Молчит? Молчит.
А телескоп? спросил я.
Какой там телескоп! Я ж тебе говорю: там живого места не осталось!
Бедный Карл! вздохнул я. А Алексей опять разозлился:
Немца жалко? Да?
Я не успел ответить, потому что Сюня пробубнил грустно:
Ферфалт ди ганце постройкес!
Чего? Чего? не поняли ребята.
Говорит, что все пропало Не видать ему Америки!
Когда сарай стал совсем-совсем синим, Ефрем принес нам по куску арбуза и стакан тыквенных семечек. А потом попросил Сашку нарисовать на стеночках-загородочках мальчика и девочку. И Сашка нарисовал.
Мы с Алешкой хотели зайти за загородку, посмотреть, как там все устроено, но
Куда! закричал Ефрем. Завтра! Завтра открытие!.. Приходите и смотрите сколько душе угодно! И все остальное делайте!.. Только не забудьте денежку прихватить!
Ага! Вот, оказывается, в чем гешефт Соломона! Сортир-то будет платным! Ну, это еще надо, чтобы люди согласились платить
Домой мы вернулись поздно. Зато с хлебом и селедкой. Ее давали по талону «мясо». Весь месячный паек целый килограмм! И вот же везуха: хлеб оказался с довеском! Мы с Сюней честно разделили его пополам.
Пить! Айн глас васер! первым делом попросил Карл Иванович. Ну да, мы же не оставили ему воды Я смотрел, как жадно он пьет, и думал, а что же будет после селедки?
И, вообще, что будет дальше? Куда нам девать немца?
Я не стал рассказывать про то, что сделали с магазином. И про то, что милиция ищет его или его труп. Зачем еще больше расстраивать человека? Он и так не поймет, на каком он свете. Я просто сказал:
Ешьте, Карл Иванович! А мы потом зайдем
Дома было не до нас. Все толпились в сарае, где тетя Катя доила «потерянную» корову. Сестра Жанна, увидев меня, зашипела:
Фишка-воришка!.. Из-за тебя нас с Веркой завтра гонят пасти эту Манюню! Как мы с ней управимся? Ты посмотри на ее рога!
Большое дело! Возьми хворостину покрепче!
Му-у!.. сказал Сюня и, выставив руки рогами, замотал головой.
Ша! зашумела на нас тетя Катя. Гей вон отсюда, голота паршивая!.. Чтобы духу вашего возле скотины не было!
И мама увела меня ужинать
Когда все в доме угомонились, мы с Сюней спустились в пещеру. Сюня зажег коптилку, а я поставил на столик бутыль с водой.
Придется вам, Карл Иванович, побыть здесь. В город вам нельзя. Говорят, милиция ищет
О, майн Гот! застонал бедный немец. Я здесь ум цу штербен умирать буду
Смотреть Америку! потребовал вдруг мой дядька. А я даже обрадовался, потому что совсем не знал, как успокоить старичка.
Карл Иванович послушно полез в футляр. Достал телескоп и прикрепил его к штативу. Стараясь не шуметь, мы прокрались в угол двора, за куст бузины.
Луна уже переползла через забор. Телескоп чуть поблескивал в ее свете. Карл Иванович крутил какие-то головки на нем.
Смотреть! предложил Карл Иванович Сюне. Тот послушно припал к трубе.
Он смотрел, смотрел, а потом начал неслышно ругаться: