Это обстрел, как в Рётгене. Я прикрывала Теодора-Генриха своим телом, меня ранили она видела только младенца, в прозрачной воде. Марта схватилась за края купели, они расширялись, обжигали руки льдом. Вода подернулась чернотой, от нее веяло морозом, Марта не могла разглядеть сына:
Это больше не купель, это озеро. Надо встать на лед, пройти по нему, как я делала в Гималаях босые ступни, покрытые сетью мелких шрамов, двинулись вперед. Марта видела темную дыру проруби, перед собой, слышала детский плач. Стены церкви рухнули, на нее посыпалась каменная пыль и штукатурка. Осколки черепицы полетели вниз, она вскинула голову. В белом, снежном буране поднимались в небо семь столбов. Марта сжала кулаки:
Не обращай внимания, тебе надо спасти сына. Он впереди, надо до него дойти. Я слышу, как он плачет перед ней выросла глухая, непроницаемая стена. Марта стучала по ней кулаками, пыталась взобраться наверх. Ноги скользили по льду, она закусила губу:
Я должна его увидеть, добраться до него. Я слишком многих потеряла, не забирайте у меня мальчика в сером буране блестели холодом чьи-то спокойные глаза. До Марты донесся знакомый, женский голос:
И еще потеряешь, пока не настанет искупление. Те, кто живы, мертвы, помни это она, с размаха, ударилась всем телом о стену:
Пошла ты к черту Марта понятия не имела, с кем говорит, ты не матушка! Матушке я верю, она говорила, что и мертвые живы голос коротко рассмеялся:
Ты даже не знаешь, насколько. Мертвых можно возродить, Марта. Но надо, чтобы человек об этом попросил крестик на шее, внезапно, превратился в льдинку. Марта застучала зубами:
Не собираюсь я ничего просить! Волка не вернуть, а ты не заберешь у меня сына мальчик рыдал:
Мама, мамочка! Мама, я здесь стена все не поддавалась, Марта била по ней кулаками:
Не позволю! Я не позволю моему ребенку сгинуть, пропасть без следа она вздрогнула, почувствовав крепкие, знакомые объятья. В их спальне, самой дальней и маленькой, горел камин. Марта поняла, что, несмотря на жару в комнате, ее трясет. Прикоснувшись губами к ее виску, Питер, бережно, укутал ее пуховым одеялом. Марта нырнула к нему под бок:
Плохой сон приснился. Я в такое не верю, но будьте с Меиром осторожней, пожалуйста в следующую среду сеньор Геррера и его швейцарский друг летели коммерческим рейсом на юг, в Ушуайю.
Устроив голову на плече Питера, Марта слушала его мягкий голос:
Во-первых, Рауфф не узнал ни меня, ни Меира. Даже если он встретится с Максом, если опишет нас, они понятия не имеют, когда мы прилетаем. Меир забронировал машину в тамошнем аэропорту, по телефону Питер помолчал:
Думаю сеньор Ланге, именно Макс. Рауфф объяснил, как добраться до гостиницы его знакомца. То есть в отель мы заселяться не собираемся. Мы обоснуемся поблизости, будем следить за перемещениями персонала, то есть беглых нацистов. Марта помнила удаляющийся голос:
Те, кто живы, мертвы потянувшись, она привлекла к себе Питера:
Может быть, сказать ему, о моих сомнениях? Нет, впереди операция. Сначала дело, потом все остальное она прижалась к таким знакомым, сухим губам:
Пожалуйста, не лезьте на рожон, ни ты, не Меир Питера окутал сладкий запах жасмина. Он целовал крашеные, льняные локоны, над маленьким ухом:
Обещаю, что не собираемся такого делать. Иди, иди ко мне, пожалуйста Марта еле сдержала стон:
Как хорошо. Пусть это длится всегда, мы с Питером вырастим детей, состаримся вместе дрова в камине, потрескивая, сползли вниз, Марте почудился запах гари:
Все из-за волнения. Те, кто мертвы, живы напомнила она себе, живы и будут жить. И я, и Теодор-Генрих, и Максим, и Питер она задремала, не выпуская руки мужа: «Те, кто мертвы живы. Живы».
На выкрашенных в защитный цвет полках, идущих вдоль фюзеляжа Авро, несколько месяцев назад, почтовая служба Аргентины перевозила посылки.
Сейчас здесь лежали аккуратно собранные парашюты и вещевые мешки, тоже армейского выпуска. Джон навестил не только дорогой магазин охотничьего снаряжения, но и захудалые лавки, в районе Сан-Тельмо, торговавшие военными товарами.
Вернувшись на квартиру с тюками, он заметил Марте:
Отряд мерзавца Барбье тоже снабжался из таких магазинов. Ботинок, твоего размера, правда, не нашлось Марта отмахнулась: