Продолжение семейной саги Вельяминовых. США, середина XIX века. Потомков семьи Вельяминовых разделит гражданская война между Севером и Югом, в Старом Свете появляются первые социалистические и коммунистические движения, Япония открывает свои границы для иностранцев, Российская Империя вступает в Крымскую войну и присоединяет Кавказ.
Потерянные родственные связи, бегство от неминуемой казни, восстания в Индии и Китае, последние белые пятна на карте земли, и начало развития современной науки. Взрывы и диверсии, убийство Александра Второго, начало еврейской эмиграции в Палестину и появление на свет будущих героев революции.
Содержание:
Часть первая 1
Часть вторая 33
Часть третья 56
Часть четвертая 74
Часть пятая 87
Часть шестая 96
Часть седьмая 122
Часть восьмая 143
Часть девятая 152
Часть десятая 169
Часть одиннадцатая 180
Часть двенадцатая 196
Часть тринадцатая 221
Часть четырнадцатая 246
Нелли Шульман
ВЕЛЬЯМИНОВЫ – ВЕК ОТКРЫТИЙ
КНИГА ПЕРВАЯ
Часть первая
Весна 1848 года
Ньюпорт
Кованые, в три человеческих роста, ворота имения Горовицей распахнулись. Карета, запряженная четверкой гнедых лошадей, промчалась по ухоженной, окруженной зелеными газонами, дорожке, и остановилась у гранитного портика. Лакей в кипе открыл дверцу экипажа: "Миссис Горовиц. Все готово, мы вчера получили вашу каблограмму. Такое несчастье, такое несчастье..."
Батшева была в трауре, роскошном, пышном черном платье черного муара, с гагатовым ожерельем. Светлые, завитые волосы прикрывал капор, отороченный мехом соболя. Она сбросила в руки лакею бархатную, уличную накидку. В холле особняка, где наверх уходила широкая, дубовая лестница, женщина остановилась. Она деловито посмотрела на изящные часы с бриллиантами, что висели у нее на браслете: "Миссис Эстер еще в синагоге, с мистером Горовицем. Мальчиков привозит мистер Бенджамин-Вулф, поездом из Вашингтона. С ним будет мистер Дэвид, его сыновья, и мисс Марта. От мистера Фримена пришел кабель? - Батшева требовательно посмотрела на лакея.
- Они приезжают вечерним рейсом из Бостона, - поклонился тот. "Мистер Натаниэль и вся семья. Комнаты убраны, конечно".
- За обедом, - Батшева посчитала на пальцах, - будет тринадцать человек..., - она внезапно замерла: "Детей отправить в малую столовую? Ерунда, суеверия, тетя Эстер меня на смех поднимет...".
- Шиву мы сидим здесь, - Батшева сняла перчатки. "Не забудьте, в столовой должны быть накрыты закуски, для посетителей. Завтра и начнем, сразу после похорон. Вы помните, - она внезапно вздохнула, - с прошлого года".
- Шиву-то и некому сидеть, - женщина зашла в свой будуар. Там было безукоризненно чисто, пахло фиалками. Горничная, завидев ее, присела. Горовицы не держали чернокожих слуг, ни в Ньюпорте, ни в Вашингтоне. Натан, в кругу семьи, говорил: "Лучше я дам работу еврею. В конце концов, это заповедь. Хватит и того, что я жертвую деньги на образование для чернокожих, на больницы..., Сейчас много эмигрантов из Европы. Дела в Америке на всех хватит".
Шесть лет назад он ушел в отставку с поста заместителя генерального прокурора. Вместе с Вандербильтами, Натан занялся развитием железных дорог и пароходного транспорта на Миссисипи. "Когда майор Горовиц, - он подмигивал старшему сыну, - завоюет нам Калифорнию, я все это брошу. Перевезу сюда предприятие Судаковых, вместе с ними. Будем делать американское вино, дорогие мои".
Батшева отпустила горничную и устроилась на бархатной кушетке. Она взяла ридикюль крокодиловой кожи и нашла внутри маленький, в обложке из слоновой кости, альбом с дагерротипами.
- С женой он не успел сделать карточку, - вздохнула Батшева, глядя на красивое лицо старшего сына. Хаим стоял, в офицерской форме, положив руку на плечо Дэниела. "Восемь лет назад еще не было столько художников, как сейчас. Бедный Дэниел, - подумала она о старшем внуке, - мать годовалым потерял, а теперь и отец..., Хотя, сколько он Хаима видел. Тот все время в армии был..., И Дэниел тоже в Вест-Пойнт собирается. Не отговорить его".
Майор Хаим Горовиц погиб в прошлом году, на мексиканской войне. Старшего сына Батшевы похоронили здесь, в Ньюпорте, на семейном участке Горовицей.
- Когда-нибудь, - услышала Батшева слова свекрови, - у нас будет военное кладбище, общее, в Вашингтоне. Покойный Дэниел, - Батшева тогда покраснела и отвела взгляд от темных, обрамленных морщинами глаз, - еще во время войны за независимость об этом говорил.
Эстер неожиданно легко, несмотря на свой возраст, наклонилась, и погладила серый гранит на могиле первого мужа: "Тогда мы перенесем их захоронения. Тедди уже это сделал. Теперь капитаны Кроу в столице лежат".
- А тетя Мирьям рядом с дядей Меиром, - Батшева перевернула страницу. Дагерротип был разрезан на две части. В альбоме лежала только левая сторона. "Это они в Цинциннати позировали, -вспомнила Батшева. "Джошуа годик исполнился, а Элияху раввином уже был". Она посмотрела на красивую, молодую, темноволосую женщину. Она держала на коленях пухлого, в бархатном платье мальчика. Погладив пустое пространство справа, Батшева велела себе не плакать.
- Некому шиву сидеть, - повторила она. "Тедди не еврей, Джошуа одиннадцать лет всего лишь, а Элияху...". Большие глаза Стефании Горовиц нежно, доверчиво смотрели на нее. Она улыбалась. Батшева заметила на ее плече что-то белое. Это был кончик пальца. Когда свекровь, раздув ноздри, разрезала дагерротипы и бросала в камин письма Элияху, ее ножницы дернулись. "Все, что осталось, мальчик мой, - сдавленным голосом сказала Батшева, - все, что осталось от тебя". Женщина прижалась губами к дагерротипу. Она все же не выдержала, и расплакалась. Батшева вспомнила яростный голос свекрови:
- Ты будешь сидеть шиву! Ты, и Натан! Так положено! - Эстер метала в камин обрывки бумаг. "Чтобы я больше не слышала этого имени в своем доме. Ты наденешь траур и будешь принимать соболезнования, потому что у тебя больше нет сына, а у меня внука".
Стефания лежала наверху, в спальне. Там были задернуты шторы, и пахло травами. Врач приходил каждый день. Он, мягко говорил: "Ничего, ничего. Миссис Горовиц оправится. Такое потрясение, надо дать ей время. Она сюда из Цинциннати чуть ли не пешком шла, с ребенком на руках. Пусть отдохнет".
У Джошуа были испуганные глаза. Мальчик не отходил от матери, устроившись рядом, прижавшись головой к ее груди. Стефания молчала, не говоря, что заставило ее бежать из Цинциннати, добираться до столицы в почтовой карете и, промокшей, измученной, постучать в мощные двери особняка Горовцей.
- Пусть отлежится, - коротко велела Эстер. "Не трогайте ее сейчас. Встанет и расскажет".
Это случилось в день, когда Стефания впервые сошла к завтраку. Хаим был на территориях, внуки, Дэниел и Джошуа, ели в детской. Эстер только мягко улыбнулась. Усадив жену внука рядом, налив ей кофе с молоком, она заметила: "Вот и славно. Погода хорошая, лето на дворе. Ты потом с мальчиками в саду погуляй. Дэниелу веселее будет, раз Джошуа здесь, все же они ровесники".
Натан, развернув The National Intelligencer, побледнел. Батшева, обеспокоенно, спросила: "Что такое, милый?"
Стефания бросила один взгляд на первую полосу газеты. Опрокинув серебряную чашку с кофе на белоснежную, льняную скатерть, женщина закричала: "Нет! Нет! Дядя Натан, я прошу вас! Не читайте, пожалуйста! Не надо!". Она, было, попыталась вырвать газету из рук свекра. Эстер, отвесив ей пощечину, удерживая жену внука в кресле, коротко велела: "Читай, Натан".
- Из Иллинойса сообщают, - рука Натана скомкала скатерть. Стефания тихо рыдала. Эстер, раздув ноздри, встряхнув Стефанию за плечи, приказала: "Читай, Натан Горовиц!"
- Из Иллинойса сообщают, - Натан откашлялся.
- Так называемый пророк, глава секты мормонов, Джозеф Смит, принял в Совет Двенадцати Апостолов, в круг своих ближайших последователей, бывшего раввина общины Бней Исраэль, в Цинциннати, Элияху Горовица. Мистер Горовиц отказался от своей фамилии и стал именоваться в честь Джозефа Смита. Старейшина Элайджа Смит будет руководить постройкой храма Церкви Иисуса Христа, Святых Последних Дней в Наву, городе, который стал прибежищем мормонской секты.
В столовой повисло молчание. Стефания, скорчившись в кресле, еле слышно всхлипывала.
- Ты поэтому сбежала? - Эстер наклонилась к ней. "Сара, - она привлекла женщину к себе, - Сара, не молчи, говори с нами..."
Стефания только мелко кивала. Уткнувшись лицом в ладони, женщина простонала: "Нет! Нет! Пожалуйста! Не спрашивайте меня ни о чем, никогда..., Пожалуйста!"
Батшева все сидела, поглаживая дагерротип.
- Одиннадцать лет я тебя не видела, мальчик мой, - тихо сказала она. "Когда Джошуа родился, мы к вам на обрезание приезжали, в Цинциннати. Из Наву они все на запад ушли, в прошлом году еще, как газеты писали. Старейшины Бригем Янг и Элайджа Смит возглавили шествие стада избранных в землю обетованную. Господи, - Батшева покачала головой, - прости моего мальчика, прошу Тебя".