Вскоре он убедился в том, что лекарство не действует, достал из шкафа подтяжки Володи и отправился в душ, чтобы намылить их и повеситься. Сам Володя в это время пил виски в соседней комнате с сыном министра обороны Эфиопии. Напиток был настолько дрянным, что он периодически выходил оттуда с рюмкой и жалобно просил меня выпить вместо него, а я сообщал ему последние известия с суицидального фронта. Когда я поведал о похищении подтяжек, Володя пришел в ярость и стал стучать ногами в запертую дверь душа, требуя, чтобы затворник вышел и возвратил похищенное имущество. Расстроенный таким жестокосердечием, Вазген, наконец, отворил дверь и швырнул подтяжки в лицо Володе, после чего тот удовлетворенно ушел, чтобы пьянствовать дальше с эфиопом. Между тем, Вазген кинулся в нашу комнату и, громко стеная, снова рухнул на свою кровать. Я лежал на своей. Внезапно он вскочил и, отчаянно взвизгнув, забрался на подоконник открытого окна, выставил ножку в пропасть и стал угрожать, что немедленно выпрыгнет с семнадцатого этажа. Мне это жутко надоело и я, не вставая с кровати, кинул в занудливого самоубийцу подушкой, желая ускорить процесс. После чего у него наступил катарсис. Во всяком случае, Вазген отчего-то резко раздумал сводить счеты с жизнью, вернулся к себе на кровать и остаток дня прошел относительно спокойно, если не считать Володи, который периодически появлялся из комнаты эфиопа и, дико вращая глазами, вставал мстительной тенью над кроватью Вазгена и злобно матерился по поводу намыленных подтяжек.
В итоге все закончилось благополучно. Из Еревана прибыл отец Вазгена, которому пришлось выдержать нелицеприятную беседу с представителями армянского землячества, недовольными тем, что Вазген повсюду доказывал, что каждый второй армянин представитель нетрадиционной ориентации. Затем задействовали какого-то именитого психотерапевта, который закодировал Вазгена от его странных пристрастий, в результате чего тот однажды явился в нашу комнату и горделиво заявил, что переспал с женщиной. Эта женщина была московской армянкой, на которой он вскоре, от греха подальше, женился и сегодня служит искусствоведом в одном из столичных музеев, проводя отчаянную борьбу с церковью на предмет передачи религиозных ценностей в музейное хранение. Все-таки силен диавол! Часто одной психотерапии оказывается недостаточно для того, чтобы направить грешника на путь добродетели.
***
Гуляя вместе с моим приятелем, вечно нелепо одетым в какую-то зеленую подростковую куртку Алексеем Д. в окрестностях Великого Новгорода, мы вышли на оставленную кем-то поляну, где живописно открывался вид на пепелище от сгоревшего костра и на кучи отбросов. «Вот это напоминает мне наше поколение, лично нас, нашу жизнь сказал он, показывая на отбросы. «Да нет, мы, скорее, сгоревшее», ответил я.
Мы приехали на археологические раскопки в Великий Новгород, когда криминальная ситуация в этом городе напоминала фавелы Сан-Паулу. С семи утра помятые личности приходили похмеляться в кафе, а в продовольственных магазинах кассирши ставили ящики с водкой прямо у своих касс и торговали ею до одиннадцати часов вечера. По всему городу постоянно курсировали милицейские патрули и шныряли шайки подростков, которые каждую ночь пытались проникнуть в здание школы, где ночевали наши девушки. Поэтому их приходилось охранять. В конце концов, когда наш дежурный отлучился выпить пива, злоумышленники проникли в класс через форточку, порылись в сумках и вытащили все, что нашли интересным в основном, музыкальные кассеты с записями группы «Pink Floyd». На место происшествия приехал следователь кореец по фамилии Пак и зафиксировал отпечатки ног с подоконника. Как ни странно, похитителей впоследствии обнаружили когда они пытались продать украденное на местном вещевом рынке. Это оказались школьники из той самой школы, в которой мы жили в период раскопок. Пострадавшим от их действий пришлось потом еще раз приехать в Великий Новгород, чтобы присутствовать на суде.
Мы питались в обычном городском кафе, куда, поскольку это происходило во времена мясного дефицита, наше начальство предусмотрительно завезло закупленное в Москве мясо. Поэтому мясные котлеты выдавали только нам, а местные жители были вынуждены довольствоваться гречкой с жаренной яичницей. Это привело к возмущению аборигенов и в кафе побили витрины. Напуганная администрация отказалась нас кормить и мы были вынуждены до конца археологической практики питаться где придется.