Дайте вашу характеристику.
От него сильно разило вчерашним.
Я выдернул из журнала вложенный лист и подал мастеру. Кэп не спеша сложил его вчетверо и спрятал в карман.
Вам ещё рано быть начальником, презрительно сказал вершитель судеб. По трапу застучали его подкованные ботинки.
Чтоб ты провалился, зараза! тихо пожелал я вслед.
Вчерашний банкет был последним мирным днем в дубовой роще. Говорили, что мастер и старший механик не поделили красивую Элю. Кэп перестал здороваться с дедом, а тот старался не встречаться с ним в кают-компании.
Через неделю мы пришли в Находку и бросили якорь в бухте Америка. На сопках кудрявилась первая зелень, пригревало весеннее солнышко.
East or West, home is best! сказал старпом.
Что это? спросил я.
В гостях хорошо, а дома лучше!
Никто ещё не знал, какую свинью задумал подложить нам старший помощник.
При оформлении судна властями Клийман заявил, что уже неделю мается с животом и не слазит с унитаза. В то время очень опасались бацилл дизентерии, привезённых из тропического Вьетнама. Наш «Либертос» поставили на карантинную стоянку и вывесили жёлтый флаг. Клиймана забрали на берег, дабы старпом не сеял заразу среди экипажа.
Всё хорошее быстро заканчивается, а плохое тянется долго. Целую неделю мы парились на рейде, поглядывая на недосягаемый берег. Каждое утро на катере приезжали медики, ставили всех буквой «Г» и чего-то пихали в задний проход. Унизительная процедура.
Наконец, объявили, что «корабль чист» и нас поставили к причалу. После короткой стоянки в Находке, судно должно было следовать во Владивосток и начальник отпустил меня домой.
Через три дня будем во Владике, сказал Никитич, там и уйдёшь с миром
С волчьим билетом, уточнил я.
Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Утром я допивал кофе у своей будущей тёщи и плотоядно поглядывал на юную Клаву. Позвонили в дверь, явился гонец из кадров.
Абинский, за тобой прислали, сказал он. Дуй срочно в кадры!
Зачем? насторожился я, вспоминая свои прошлые грехи.
Не знаю. Там скажут.
Нищему собраться подпоясаться. Через полчаса я предстал перед инспектором в Отделе кадров.
Пять минут на сборы, сказал мне инспектор, и в Находку, на судно!
Что случилось?
Начальник рации заболел. Нужно перегнать судно во Владивосток.
Дизентерия?
Нет, там увидишь.
Я оседлал «Комету» и её подводные крылья донесли меня до Находки за два часа. «Либертос» с обвисшими концами стоял у причала. Мне он показался до боли родным.
В коридоре судна я встретил капитана.
Приехал? Хорошо, хмуро сказал он. Зайди к начальнику. Нальёшь ему водки убью!
Вконец озадаченный я постучал в каюту Орлова и, не дождавшись ответа, вошёл.
На кровати из под солдатского одеяла торчала голова египетской мумии. В дырке желтых бинтов блестел один глаз и угадывалась чёрная впадина рта.
Андрюха, сдавленным голосом просипела мумия, выпить есть? Дай, иначе умру.
Нельзя вам, Юрий Никитич. К тому же мастер обещал мне за это голову оторвать.
Ну хоть закурить дай, жалобно попросил начальник.
Я прикурил сигарету и протянул больному. Никитич выпростал из-под одеяла руку и сбитыми пальцами ухватил сигарету. Мне было искренне жаль его.
Где вас угораздило, Никитич?
На аллее
?
В Алее Мужества шёл из кабака пиджак там забыл.
Всё стало понятно. В Находке к морскому вокзалу ведет длинная тенистая аллея. Ходить по ней вечером одному и без оружия равносильно самоубийству. Лихие разбойники караулили подвыпивших моряков и частенько грабили. Там Никитича раздели и разделали под хохлому. Он лишился часов, денег и дополз до судна в одних трусах.
Жене позвони, попросил меня Никитич. Пусть приедет. И пиджак забери в кабаке. В раздевалке забыл по пьяне
Жене-то как сказать?
Скажи заболел Скажи дипломатично ну немного побили.
После обеда я посетил ресторан «Находка». Кожаный пиджак начальника мне отдали без проблем. На вокзале из автомата позвонил во Владивосток:
Вера Петровна, сказал я в трубку. Юрий Никитич просил вас приехать
Что случилось? Почему сам не звонит?
Заболел немного