В его убежище полно змей, у них количество и ядовитые зубы, а у Седова лишь тростниковая дудочка.
Он на ней играет.
Змеи Седова не слушают ползут, заходят за спину, но Седов сжимает свою дудочку еще крепче.
Ему лезет в глаза пробегающее на столицей солнце. В глаза Седова лезут и змеи. И Седов прекращает играть на своей дудочке.
Эх-хх
Отбивается ей.
Сначала злишься, что не взял зонт, потом, что не захватил очки от солнца Мартынов опустошает себя на Тверском бульваре.
Он так же, подобно Седову, Фролову или Редину, никем не чествуемый сеятель в чем-то чистого и непременно доброго.
Мартынов делает Будду. Увядание наступательного импульса, давильный пресс неблагоразумных желаний, благоговение, аромат нежности лови его, лови. Дождь прошел, багдадские халифы не проявились, неглубокое вдыхание праны женщина с журналом землистая кожа, прозрачные колготки.
Молчит. Похоже, беременная.
С пишущей ручкой. Держит ее по ветру.
У Мартынова на днях умер дальний родственник Василий Скандеевский экономя на еде, он тратил почти все свои деньги на книги. После него осталась богатая библиотека. Много непрочитанных.