«Ветка Бунского»
Петр Альшевский
© Петр Альшевский, 2021
«Фисташковый Юфюк или Танец дрожащих рук»
Первое действие.
Стамбул. На площади Султанахмет, между Голубой мечетью и Святой Софией, стоят русские европейцы супруги Струбины. За их спинами общественный туалет.
Струбина. Притихший Султанахмет
Струбин. Муэдзины так орали вся площадь головы в плечи засунула.
Струбина. С трех мечетей перекличка велась.
Струбин. Я могу дать комментарий, за который турки меня убьют.
Струбина. Они вроде бы не фанатики.
Струбин. Услышав мой комментарий, мигом озвереют, не сомневайся.
Слышится женский вопль: «А-ааа, вытащите меня, дверь не открывается!».
Струбин. Наша Мариночка.
Струбина. На Султанахмете она закрылась в туалете у нее постоянный психоз, что из кабинки она выйти не сможет. Теряет голову, дергает не за то
Струбин. Ей бы сутками в хвойной ванне лежать, а не с нами в Стамбул напрашиваться.
Струбина. Поездка ей на пользу. Больше она не кричит, руки, наверное, моет.
Струбин. Из-за ее неудачной пластики нам от нее никогда теперь не отделаться.
Струбина. Пластического хирурга я ей насоветовала
Струбин. Отзывы о нем ей следовало почитать.
Струбина. Дурные отзывы распространяются конкурентами.
Струбин. Только не в его случае.
Струбина. Елену Васильевну он прекрасно омолодил. Она рассказала мне, я Мариночке в знак благодарности она мне в тот же день подарила миленький беретик.
Струбин. При Мариночке тебе бы его не носить.
Струбина. Забыла она о берете
Струбин. Увидит вспомнит.
Струбина. Пчелы собирают нектар. Мы душевную тяжесть. На Мариночку ты стараешься не смотреть. Тебе бы себя пересилить смотреть и изъяны будто бы не замечать.
Струбин. Прости, я не настолько крут я и без того героизм проявляю хожу с ней, ее общества практически не стесняюсь ей бы солнечные очки нацепить. Хотя бы частично лицо прикрыла.
Струбина. В февральском Стамбуле солнца немного. А носить, чтобы под ними прятать, она не хочет и правильно делает. Чего, Мариночка, справилась?
У подошедшей Марины Азариновой лицо все в буграх.
Азаринова. Чувствую себя обновленной. Ты про замок? Заедающий замок, дефект конструкции в Святую Софию завтра пораньше пойдем. Мне в номер стучите и будите. Стука я испугаюсь не нужно стуком из сна меня вырывать.
Струбин. Я поскребу. Скребущей пробуждающей мышкой в новый день тебя мягко втолкну.
Азаринова. Мышей я не боюсь. Они переносчики заразы, но мне их жалко. Кошки на них охотятся, а к кошкам еще и люди огромными враждебными утесами нависают. Когда мышкам жизнь не портят, рыбу идут ловить зимой лунки бурят. И ничего не получается.
Струбин. Бурильные инструменты подводят?
Азаринова. Река промерзла до дна. Мы с дачи ездили, и он бурил, а потом кричал
Струбина. Твой Вячеслав спокойствием нрава не отличался.
Азаринова. Он никакой не мой, мы недолго встречались на даче у него было тепло.
Струбин. Страсть вас, наверное, согревала.
Азаринова. Газовое отопление. Билеты в Святую Софию, по-моему, чересчур дорогие.
Струбин. Пока в нее выстраиваются очереди, цены на билеты не снизят. Грамотно ее в музей переделали. За посещение храма деньги брать некрасиво, а за музей почему бы не драть. Слышал, назад в мечеть ее переделают, имидж для Эрдогана дороже денег говорите, куда мы сегодня пойдем, надоела мне неопределенность.
Струбина. По магазинам пройдемся.
Струбин. Тогда я не с вами. Кофе вон там попью. Вы туда приходите.
Струбина. Нас не будет часа два. Осточертеет тебе в окружении турок кофе потягивать.
Струбин. Там и туристы сидят.
Струбина. С туристами ты не ладишь.
Струбин. Не напоминай мне, не я на него набросился
Струбин. Все равно неправильно с пьяным себя ты повел.
Струбин. Я сказал, что я из Москвы. А он завелся, словно я его мать шлюхой назвал.
Струбина. Наши люди с мест Москву не любят. В своих бедах винят. Струбин. Объедает их Москва а у самого пузо свинья целиком поместится.
Азаринова. Он из Владимира, а во Владимире жизнь трудна
Струбин. Цены на выпивку здесь высокие, но это не помешало ему глаза основательно залить. Они и при зарплате в миллион продолжают Москву ненавидеть. Не в деньгах дело.