Его дочь подарила ему внука. Меня позвали отметить, и я сочла возможным к ним сходить: я беременная, пить мне нельзя, на утро, помню, девушка с банкой рассола по стаканам разливала и подавала. Андрей Валентинович рассола всосал, а мне ни к чему бодунность на меня ни капельки не навалилась. Рюмочку я на праздник потребила, но на подсовывание дальнейших протестом ответила. Подпаивать меня вы, Андрей Валентинович, не смейте! Мне скоро матерью становиться, а вы чего? Понятие о добром и вечном отшиблено у вас начисто?
Купил куклу. Ей некуда вставить. Плохой мальчик! И жизнь меня наказала. Некуда вставить кукле!
Полнейшее безумие молвит и слезы у него, заплаканных глаз моргание конвульсивное, от общего сборища мы отдалились в комнате Андрея Валентиновича мы.
Моей женой здесь не пахнет, сказал он мне, слезы вытерев. Твой от тебя в Бийск уехал, а моя от меня в Москву, а из Москвы в Монпелье. Это не у нас во Франции город. Наверно, не то, что у нас благословенный богом край, наверное. Она мне по приезду сообщила, что в нем алжирцы на каждом шагу. Коренных французов смущает, а она у нас на такие рожи насмотрелась, что алжирскими ее не смутить. Тертая она у меня бабенка. Кому сейчас принадлежит, абсолютно сведений нет. Я бы снова женился, но посудил, что умнее в братство холостяков записаться. Время от времени нам, холостякам, на кого-то залезть судьбой велено. На твоем месяце беременности заниматься сексом еще не прекращают?
За волосы меня потягивает, сиську мою на ладони взвешивает, совместить он метит глобальное одиночество и разовое удовольствие. Улыбка у него застенчивая. От возбуждения весь ходуном.
Пожалуйста, не со мной. Я, Андрей Валентинович, вам друг, но в сексе на меня не рассчитывайте! В его зашторенной комнате я Андрею Валентиновичу не дала. Как-то будет на этот раз ты, Коленька, не подумай, повторно мы наедине не оказывались! Я бы не допустила. В реальности легко, а в фантазиях сложнее не знаю, что он предпринимает, но в мой мозг внедряется он практически неудержимо.
Через горловину! Горловина мозга, ребрышки извилин, телевидение мне их обсосало, очень кромешно все весточки от тебя, мой милый Коленька, были бы для меня оборонительными сооружениями, но ты ни хрена не шлешь. Ну готовься, Коленька. Рожать я намерена в Бийске. Он от меня дальше, чем космос, но я доберусь!
Андрей Валентинович, вероятно, основываясь на чем-то научном, сказал мне, что до космоса рукой подать всего-то сто километров.
До Бийска пятьсот пятьдесят. Еды в дорогу я набираю на два приема: пельмени пожарила, хлеба порезала, с болью в сердце сосиски в пакет положила. О тебе, Коленька, напоминают. Ты их и есть любил, да и похожи они на твой я других-то не видела. У тебя весьма небольшой, но, может, у прочих мужчин еще меньше? В принципе, куда меньше-то но каким бы огромными они, Коленька, ни обладали, тебя в моей душе им не пересилить! Здесь ли я или в Бийске, беременная ли я или разрешившаяся, незыблемо одно я, Коленька, твоя. И я, Коленька, к тебе. У меня чемодан, сумка и пузо в автобусе, что до станции, пассажирка я поздняя. Сглаженные теменью родные места уползают неспешно, безвозвратно, вернуться я думаю, но отпустит ли меня Бийск? Захватит меня, закружит, по предчувствиям так и случится. На Коленьке повисну, и сколько бы ни кряхтел, не сбросит! Без моей любви, я уверена, ему тяжко. В безмятежном состоянии он по определению быть не может.
Если он и спокоен, он, разумеется, понимает, что спокойствие ниже любви. Как бы поглотившая его журналистика Коленьку ни умиротворяла, любимую девушку она ему не заменит!
Девушку любимую и беременную. Для душевного мужчины из моих девичьих мечтаний радость двойная!
Тебя, Коленька, я под мои мечты подгонять не пыталась. Напрасный был бы труд. Когда у меня период сна, я вижу тебя намного более моим чаяниям отвечающим. А Андрея Валентиновича с зеленой картонкой на паху вижу.
Я уберу, и ты, цыпочка, наконец на него посмотришь, сумеешь, рыбонька, от него обомлеть
На меня накинулось пламя возмущения, а у Андрея Валентиновича вид насмешливый, пританцовывания эротичные, о заступничестве я тебя, Коля, прошу!
Ворвись и его сокруши! Заставь Андрея Валентиновича хотя бы одеться. Надави на него своей спортивной подготовкой!