Мы пьем у народа. Ты, комар, пей у нас. Мы принимаем эту кару. Мы облегчаем терзающиеся души. Валяющегося под березой Ивашку хворостиной-то мы отхлещем! А Ивашка Бестаков моей сестры муж законный. Паскудное прошлое, неоднозначное настоящее, но когда его избивают, как бы и меня косвенно задевают.
Косвенно, неотчетливо, его к нам в деревню по воле злых ветров принесло, и что мне из-за него переживать вам, барин, Ивашке бы добавить. Он перед вашей Катериной природный срамной причиндал из портков выдвигал. Заинтересовать ее думал, но она с ледяным спокойствием. Ничуть не смутилась, голубка! как она с вами в прилеске, я видел, и я разумею, что устройство мужчины для нее не секрет, но Ивашка-то задолго до вас. Вас у нее еще не было, а хер, тысячу извинений за простоту, ее уже не удивлял.
С чем связано, в чем ответ? вероятно, в том, что девственного статуса лишили ее не вы. Если не вы, то домыслы у меня, как грибы после дождя: среди подозреваемых гостивший у тетки поручик Хучин, наезжавший к тетке соседский помещик Вытабалов, проезжавший мимо тетки и племянницы почтарь Иниякин, который меня заметит и от беззвучного смеха трясется смешу я почему-то хорька почтового. На Катерину поглядит и облизнется, а на меня взглянет и все кости у него ходуном. Ну посмеивайся, хорь, посмеивайся, наблюдаю я, с Катериной ублажиться ты метишь? Ты метишь, а я попаду. Ты не добьешься, а я насажу!
Назло почтарю Иниякину внедриться в Катерину я постановил бесспорно вожделенной она для меня не являлась, но я ее приобнял, Катерину я стиснул! она молчок, однако мой железный обхват ей скорее нравится, с бездушным окружающим миром ее примиряет, присосаться к моим устам духа она не имела, но в пассивной отстраненности она позволила мне решительно все.
Сварил ты меня, Евдоким, сказала она мне, платье расстегивая. С сахаром сварил.
По представлению моего притесняемого сознания, когда тебя варят, тебе больно, но при подсыпания сахара боль у тебя сладковатая. Ну смог я, значит, не паршивенький я какой-нибудь мужичок, за выданную мне похвалу у меня было кольнуло брошь с александритом ей подарить, но она барыня, а чтобы не барыня мужику, а мужик барыне дарил, в известных мне деревнях и весях не отмечено.
Брошку я придержал. Но неожиданно сложилось, что попадет она к Катеньке, порадует собой девушку нашу ласковую! стало быть, барин, покупку у меня броши вы не откладываете?
Запрашиваемую садовником цену я сбил настолько, что брошку вертел и морщился. Не с драгоценным она камешком ну не может драгоценный такие копейки стоить. Для Катерины сойдет с садовником спала, ну и не претендуй если он не наплел, Катериной я начну пренебрегать. Она была не девушкой, но я-то в ее осквернителях благородного человека видел! А она с садовником, и мне после садовника с ней противно целиком к тетке теперь прикиплю. Елена Владимировна дама разборчивая и она-то да со всеми она!
Мне давно следовало понять, что с детством мне необходимо порвать. Женщину натягивай и много с нее не спрашивай. По-всякому ее люби и за прошлое ее не кори.
Неженатые юноши существа пылкие, к тетушкам и племянницам расположенные неопадающе; на беседы, мизинца не стоящие, я не размениваюсь, но удовлетворившись, глубокомысленные разговоры поддерживаю: про сенокос вы в вашей сельской компании говорите, а про Секста Эмпирика разрешаю со мной.
Я, Катерина, сейчас отдышусь и сразу к Эмпирику наше соитие ты по достоинству оценила? По мне оно не из худших. Ты вскрикивала, у меня похрипывания вырывались крупицы истины. Она не рухлядь и не сцепляющиеся атомы, а мы не кактусы, не животные, соитие прекраснейшее, но из общего ряда не выбивающееся, к сильнейшим ощущениям я тебя всегда приговариваю; клейменная выбросами моими плавящими, про Секста Эмпирика ты зачем мне сказала? Я что-то читал, труды какие-то помню «Против ученых», «Против этиков», «Против физиков». Еще у него «Против догматических философов» есть. Тексты крайне неясные, уяснению не подлежащие, если тебе для кругозора, тебе бы не Секста Эмпирика, а «Лошадиный размер» Порфирия Степановича Концевого почитать.
Книга издана, разумеется, нелегально, но тиражом громадным на одиннадцати подводах его вывозили. Я видел, поскольку в Чебоксарах, вблизи от меня, печатали.