– Или для собачьих боев, – сказал Митька. – Как в «Белом клыке». Возьмут какого-нибудь ротвейлера, дед говорил, что ротвейлеры – самые свирепые собаки, и стравят с Варягом! Чтоб дрались. А сеттер – меньше и слабее, и ротвейлер его задушит.
– Да, – сказал майор. – Действительно, страшно. Хорошо, что сейчас всего без четверти семь, а вот позднее, перед сном, про это не стоит рассказывать… Давайте писать объявление. Я предлагаю так: «Пропала собака, ирландский сеттер, молодой самец, рыжий, белая звездочка на лбу, кличка Варяг». У него же есть звездочка? «Исчезла вечером 2 сентября в районе Башиловской улицы. Убедительная просьба знающих о ее местонахождении сообщить по телефону…» Номер… Отлично! Согласны?
– Не исчезла, а украдена, – сурово сказал Данила.
– Чтобы так написать, надо сначала доказать, что она украдена, а не сбежала. Тут уж начинаются юридические тонкости, – вздохнул Скородумов.
– И это всё? – с ужасом спросил Митька.
– Нет, не все, – сказал Алексей Петрович, – теперь посчитаем знаки: один, два… семнадцать… сорок два… восемьдесят… сто двадцать три… сто восемьдесят девять, включая интервалы. Сто восемьдесят девять на семь копеек – это обойдется… Вот нет моей машинки, отвык без нее считать. Тысяча девятьсот минус пятьсот семьдесят, и еще минус семь десят, и плюс… Получается тринадцать рублей двадцать три копейки. Лелюшка, дай мой кошелек. Вот тебе тринадцать рублей и мелочь. Завтра после уроков поедешь сама в редакцию – помнишь, где мы с тобой давали объявление?
– А у тебя там паспорт спрашивали, – сурово сказала Ольга.
– Верно, паспорт. Ну ничего, придумаем. Ты пока держи деньги у себя. Самое главное сейчас, ребята, это – действовать.
– А может, все-таки лучше нам на Петровку, 38? – спросил Данила.
– Конечно, недурно бы и на Петровку, но Петровка не убежит, – сказал Скородумов. – Лучше пока сделаем все, что можем, сами. А уголовному розыску оставим только то, что не сможем сами сделать. Ох, как же эта счетная машинка меня не вовремя! Если бы я мог, я бы сейчас во все это включился, а теперь мне придется сиднем сидеть. Но это даже лучше. Я у вас буду, как начальник штаба, разрабатывать стратегию поисков. – И спросил: – А фотографии Варяга готовы? Леленька, ты же ходила его снимать! – И добавил: – Вот вам первое срочное дело.
…Зачем фотографии? Ну как зачем! Вам непонятно, а ребятам-то совсем не надо было объяснять. Они вмиг сообразили, зачем нужны фотографии. Да чтобы показывать их жителям Москвы, не знакома ли им такая собака, не видели ли ее где-нибудь поблизости. А может быть, развесить снимки на стендах «Не проходите мимо!» под большим заголовком: «Разыскивается чемпион». Но в первую очередь – устроить всеобщий опрос московских таксистов. Узнать у каждого, не на его ли машине эту собаку увезли и куда ее увезли.
Митька сказал, что пока готова только пленка и она вроде бы ничего получилась, хотя они проявляли сами всего первый раз. Майор попросил принести пленку ему: он как-нибудь пристроится со своей ногой в ванной и сам все отпечатает, чтоб получилось получше. Но Ольга сказала, что в ванной ничего не выйдет: у нее там майки и рубашки замочены, чтобы стирать, и еще отцу со своей ногой лучше посидеть в шезлонге или полежать на диване.
– Видите, какая у меня хозяюшка, – сказал Алексей Петрович. – И командир, как была наша мама… А как же все-таки с фотографиями? Ведь надо все время действовать. Надо чувствовать, что вот ты в каждый час сумел вколотить как можно больше дел. И когда ваш дедушка приедет и все увидит – и что вы не сидите сложа руки, а действуете, и как идет поиск, – он поверит, что все непременно уладится, и ему будет не так обидно и горько.
– А он не должен увидеть, – убежденно сказал Данила.