Ого! И много кладов нашёл?
Ни одного, отчего, собственно, и разочаровался в этом занятии. Зато металлического мусора в земле буквально до жопы. Особенно на полях: такое чувство, будто вся сельхозтехника на ходу разваливается по запчастям.
Погоди, а как же эхо войны? Из этой оперы ничего не попадалось?
Н-ну, я находил гильзы, пули, осколки снарядов. Кусок от двигателя генератора на месте бывшей землянки. Только, понимаешь, всё копательство по сутиэто перелопачивание груд хлама без гарантии результата. А я, как уже говорил, не романтик.
В серых глазах Тима вспыхнули лукавые зелёные искорки. И о чём, интересно, он сейчас подумал? Я слегка приподнял бровь.
Ты не романтик,не стал запираться Тимыч.Ты авантюрист-прагматик.
Это комплимент или порицание?
Это правда жизни.
Но ты не осуждаешь?
Конечно, нет. Без этого ты бы не был собой.
А без чего бы не был собой ты?
М-м, без книг?
Тим свёл всё к шутке, как делал всегда, когда не хотел отвечать на вопрос по существу. Но мне, в общем-то, серьёзный ответ не требовался. Яавантюрист-прагматик, онБабочка. И без лишних слов понятно.
Подкрепив силы, мы свернули лагерь и двинулись дальше. Наученный опытом, я больше не пытался срезать путь, так что дорога до первой предполагаемой стоянки обошлась без эксцессов. Когда-то пасека была опушкой лиственной рощи, привольно росшей на склоне высокого холма, однако во времена колхозов перед исконно росшими здесь дубами, липами и ясенями посадили несколько рядов плодовых деревьев, а по краю сада пустили забор из шиповника. Я нашёл это место год назад, в цветущем мае, и чем-то оно запало мне в душу. Навещая пасеку позже, я несколько раз натыкался на следы стоянок пчеловодов, но вживую с ними так не столкнулся. Надеюсь, эта хорошая традиция не будет нарушена и сегодня.
Первым впечатлением от пасеки стал густой, медвяный запах цветущего шиповника. Мы оставили машину у узкого проезда сквозь его благоухающую стену: дальше колея не вела, что можно было считать почти стопроцентной гарантией отсутствия людей. И действительно, сад встретил нас приветливым шелестом листвы и солнечной, ярко-жёлтой лужайкой. Ни пасечников, ни ульев.
Всё, место не занято,объявил я, довольный тем, что всё сложилось по моему.Остаёмся здесь.
Ну, про «не занято», думаю, пока рановато говорить,почему-то не согласился Тим. Он сделал пару шагов к центру поляны, и внезапно жёлтые луговые цветы взмыли в воздух роем бабочек-лимонниц. На несколько ударов сердца мы оказались в центре потревоженного золотого облака, а потом оно перелетело через кусты и скрылось из виду.
Невероятно!выдохнул потрясённый Тим. Обернулся ко мне:Никогда в жизни такого не видел!
Да,я прочистил вдруг пересохшее горло.Да, я тоже.
Это было не совсем правдой: я очень хорошо помнил, как у меня перехватывало дыхание и щемило сердце, когда шагнувшая из черноты дверного проёма душа рассыпалась искрами-бабочками. Только был уверен, что испытать такое второй раз невозможнои ошибся.
Ладно, теперь поляна точно свободна,поспешно переключился я на дела насущные.Давай ставить лагерь.
«Патриот» был аккуратно загнан за периметр и припаркован на краю луга под двумя яблонями, росшими так близко друг к другу, что их ветви переплелись в единую крону. Чтобы в случае чего внедорожник не бросался в глаза, мы набросили на него автомобильный тент защитной расцветки. Потом поставили одноместную палаткудругой у меня не было, поэтому кому-то предстояло ночевать в машине,определились с местом для мангала и вечернего кострища, расставили стол со стульями и выгрузили пакеты с продуктами и углём для запланированного скромного пикника.
Слушай, я ещё у озера хотел спросить,Тимыч обвёл взглядом запасы провианта.Мы точно на полтора дня выбрались или всё-таки на неделю?
На неделю здесь не хватит,я тоже прикинул объём съестного.Три дня, если экономить, полтора, если есть от пуза. На свежем воздухе аппетит знаешь какой?
Знаю. На нас потом ремни безопасности не сойдутся.
Не думай настолько плохо о конструкторах «УАЗа»,Я засыпал уголь в мангал.Ну что, я за шашлык, ты за салатики?
Давай так, мне без разницы.
Я только спиртное не брал,Огонь разгорелся с одной спички, потешив моё самолюбие.Может, зря?
Да нет, всё правильно,Тимыч на подколку не повёлся.Открою тебе очередную свою страшную тайну: я алкоголь не люблю.
Что-то подобное я давно подозревал.
Любой?
Любой.
Тогда зачем со мной пьёшь?
Из уважения к собутыльнику.
Слышать это было приятно, но лишних жертв с его стороны мне не требовалось.
Знаешь, выбор, конечно, твой, только если ты будешь не пить, а просто нюхать коньяк, то я не обижусь.
Спасибо, Дрейк.
Как-то у него получалось так произносить эту простую благодарность, что я всякий раз чувствовал себя минимум Гераклом, совершившим очередной великий подвиг. Хотя сейчас, например, благодарить было вообще не за что.
Шашлычок даже без коньячка пошёл за милую душу. Скептик-Тимыч тихой сапой умял свою половину жареного мяса, меланхолично закусывая его кинзой и петрушкой. Я же не обделял вниманием ни хлеб, ни сыр, ни прочие огурцы-помидоры, поэтому шансов сравняться с сотрапезником у меня просто не было.
Свежий воздух,я многозначительно поднял вверх указательный палец.
Ага,вздохнул слегка осоловевший Тимыч.Жадностьзло.
За фигуру расстраиваешься?
За пуговицу на штанах.
Фигня,я героическим усилием поднял себя со стула.Сейчас пойдём гулять, чтобы к ужину всё растряслось.
Ещё и ужин?Тим тоже встал с явным трудом.
А ты как хотел? Тут всё по-взрослому.
После того, как мы прибрали остатки трапезы, я проверил, что мангал погас, закинул за плечи рюкзак с документами и прочими ценными вещами и повёл Тимыча осматривать местные достопримечательности. Самый короткий путь на ту сторону холма лежал через его укрытую лесом вершину, однако я ещё не забыл, какие пути выбирают нормальные герои. Наш маршрут проходил по траверсу: длиннее, зато не надо проламываться сквозь сплетение веток, собирать полотнища паутины и рисковать получить в глаз каким-нибудь прутиком. По дороге я развлекал Тимыча байками о прошлых трофи, преследуя при этом коварную цель: к соревнованиям в середине июля мне нужен был штурман, причём вполне конкретный штурман. Тим слушал с интересом, вопросы задавал по делу, да только я отлично понимал, что это ни разу не означало будущего согласия на мою просьбу.
Противоположный склон холма был намного круче того, где находился наш лагерь. Мы дошли до обрыва и стали без спешки подниматься по его краю к вершине. Тут всё-таки пришлось прогуляться по лесу и получить свою порцию древесной трухи за шиворот, но открывшийся в итоге вид того стоил.
До горизонтаволны холмов. Одни с изумрудными прямоугольниками полей, вторые в плюшевых шубках леса, третьисочное разнотравье ещё не выгоревшей степи. Высоченное небо, всё в белых барашках облаков, мимо которых прокладывала путь серебряная точка самолёта.
Какая красота!восхитился Тим-Бабочка.Прямо дух захватывает! А вон там внизу, это что?
Он показал на две явно рукотворные, хотя и заросшие травой неширокие насыпи, которые отходили навстречу друг другу от нашего холма и холма напротив, однако не смыкались, образуя зазор в несколько десятков метров.
Вообще, это похоже на остатки плотины. Однако сколько я не искал на старых картах здесь реку или пруд, так и не нашёл. Одним словом, загадка.
Интересно,протянул Тимыч.Можно посмотреть поближе?
Можно, отчего ж нельзя?
Сначала мы внесли ещё немного хаоса в среду обитания лесных пауков, спустившись к подножию холма тем же путём, каким поднимались, а потом целеустремлённо зашагали к насыпям. Под ногами похрустывали прошлогодние соломинки, горячий воздух пах степьютем особым смешением запахов трав и нагретой земли, в котором трудно различить отдельные ноты, но который ни с чем не спутаешь. Жужжали пчёлы, разноцветные бабочки перепархивали с цветка на цветок, в траве шуршали юркие ящерицы. Я поймал себя на том, что целиком нахожусь в моменте, без мыслей о прошлом и будущем,счастливом состоянии, столь редком для города.