Они не приходили к подобному согласию, но Джек был абсолютно прав.
Я не могу просить дядю принять нас, объяснила Эвелин. Но что ещё она могла сделать в такой ситуации?
Зато я могу, невозмутимо произнес Джек.
Эвелин всполошилась, мгновенно представив, что снова придется жить под одной крышей с тетей. И тут снизу до неё донесся собачий лай. Эвелин вмиг охватила тревога.
У тебя есть собака? Джек перекинул ноги над кроватью, собираясь встать и явно не обращая внимания на немедленно пронзившую тело боль.
У Эме появился щенок, ответила Эвелин. Не вставай!
Она бросилась к окну и выглянула вниз. По подъездной аллее к дому катился экипаж, и она сразу же его узнала.
Кто это? - настороженно приподнялся Джек, сжимая в руке пистолет.
Это Тревельян, вскричала Эвелин, ощущая невыразимое облегчение.
Джек снова рухнул на кровать, тяжело, с усилием дыша.
Ты сообщила ему, что я здесь? недоверчиво бросил он.
Конечно нет! Эвелин лихорадочно гадала, как же поступить. Можно было отделаться от его визита, но Джек был ранен, а Тревельян наверняка мог им помочь.
Эвелин, пришли его наверх. Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз.
Она пыталась понять, зачем Джеку разговаривать с Тревельяном, и встревожилась, осознав, что обсуждать будут её.
И это не просьба, сказал Джек так притворно мягко, что она задрожала. Я должен обсудить с ним важные дела. И даже не вздумай подслушивать.
Именно это она и собиралась сделать. Худо-бедно ей удалось изобразить натянутую улыбку.
Он холодно улыбнулся в ответ.
Глава 13
Когда Эвелин спустилась вниз, Лоран как раз впускал Тревельяна в дом. Трев бросился к ней, на ходу снимая двууголку .
Я только что узнал, мрачно сказал он. Как он?
Эвелин ахнула:
Ты в курсе, что Джек здесь?
Да. Ходят слухи, Эвелин, и для него неразумно оставаться здесь ещё дольше. Он пристально взглянул на неё. Мой дворецкий сказал, что его избили, и теперь он оправляется от своих травм здесь.
Его сильно избили, Трев, у трактира «Черный вереск». Но сегодня ему немного лучше.
Тем не менее он едва ли может переехать куда-нибудь в таком состоянии. Эвелин даже представить не могла, как Джек перенесет поездку в карете. Он только что проснулся и хочет тебя видеть.
Тревельян направился к лестнице.
Ты позволишь?
Эвелин схватила его сзади за руку.
Почему он хочет тебя видеть? Ты знаешь, кто это сделал и почему? быстро спросила Эвелин. Если Джек не говорит ей об этом, возможно, всё прояснит Трев.
Мне не известно, почему он хочет поговорить со мной, но я знаю Джека вот уже много лет и надеюсь помочь ему выбраться из любых неприятностей, в которые он угодил. Трев успокаивающе улыбнулся ей. Да и как я могу что-то знать об этом нападении?
Эвелин взглянула ему в глаза:
Я уже начала задаваться вопросом, не втянут ли и ты в эту войну.
Он засмеялся:
Эвелин, у меня огромное поместье, которым нужно управлять. У меня нет времени на войны и революции.
Эвелин мрачно улыбнулась Треву, уже нисколько не сомневаясь в том, что он тоже участвует в военных операциях, хотя она не могла предположить, каким образом.
Он хочет поговорить с глазу на глаз. Поднимись наверх.
Джек сидел на краю кровати, крепко сжимая ребра, в которых так и пульсировала боль. Мысли лихорадочно метались в сознании, голова раскалывалась. Джек почти не помнил поездку в повозке в Розелинд, зато в памяти четко всплывали все, даже самые мельчайшие подробности нападения, а заодно и угрозы Леклера в адрес Эвелин.
И теперь, когда она вышла из комнаты, Джек мог дать волю своему беспокойству и не скрывать побледневшего лица. Слава богу, с ней всё было в порядке!
Но Эвелин не могла по-прежнему жить в Розелинде в одиночестве. Джек не мог допустить этого. Очевидно, что его враги подумывали использовать её в своей игре, чтобы заставить его вести себя так, как им хотелось.
Джек никак не мог поверить в происходящее и окончательно оправиться от потрясения. Сейчас он твердо знал, что, проявив интерес к Эвелин, подверг её серьезной опасности. Если бы он не пригласил Эвелин на Лоо-Айленд, если бы не занялся с ней любовью, Леклеру никогда не пришло бы в голову угрожать ей. И хуже всего было то, что Джек знал: Леклер вполне мог исполнить свои угрозы.
Джек наконец-то поднялся, вздрогнув от боли, потому что просто обязан был пройтись. Ребра болели теперь ещё больше, но он точно знал, что они не сломаны. Он был нужен Леклеру здоровым и активным, а не больным и валяющимся в постели.
Пульсирующая боль в голове тоже усилилась, когда Джек принялся медленно расхаживать по комнате. Ему следовало защитить Эвелинон просто обязан был сделать это. Ему не стоило приезжать в Розелинд, но он настоял на этом, только чтобы убедиться, что Эвелин не пострадала. А ещё он не должен был возобновлять с ней какие-либо отношения.
Сердце Джека екнуло с незнакомым ему доселе чувством. Неужели Эвелин сказала, что любит его? Приснилось ли ему это объяснение в любви, или он на самом деле его слышал?
Из этих нежных чувств Эвелин не могло выйти ничего хорошего, и Джеку не стоило радоваться от того, что её признание, судя по всему, было не сном.
И тут он принял окончательное решение.
Услышав тяжелые и стремительные шаги Тревельяна, Джек повернулся. Наследник барона остановился на пороге, окинув Джека острым взглядом. Потом оглянулся в коридор и вошел в комнату, не закрыв за собой дверь.
Ты выживешь? заметил Трев серьезно, без улыбки. Впрочем, давний друг наверняка догадывался о том, что произошло на самом деле, и жестокое избиение фанатиками, готовыми умереть за свою новую революционную родину, не было поводом для смеха.
Джек сохранял беспристрастное выражение лица.
Вне всяких сомнений. Убедись, что нас никто не подслушивает.
Трев снова бросил взгляд в коридор.
Полагаю, мы подошли к тому, чтобы обсудить самую суть вопроса, которого оба так старательно избегали.
Да, согласился Джек, тут же вспоминая об Уорлоке и его шпионской сети, думаю, так и есть.
Трев подошел к единственному в комнате окну и быстро выглянул на улицу. Потом обернулся.
Тутбогом забытое место. Неужели в этом доме есть шпионы?
Думаю, у Эвелин преданные слуги.
Тревельян ещё раз выглянул в окно.
Жить здесь, в этой глуши, нельзя.
Джек был с этим согласен. И совершенно очевидно, Тревельян всё так же питал к Эвелин нежные чувства. Джек с трудом выносил этот факт, но за голову Тревельяна не была назначена награда, и, что было гораздо важнее, его не избивали оголтелые революционеры. Однако это не означало, что у него не было своих собственных тайн.
Чем ты занимаешьсяя имею в виду работу на Уорлока? спросил Джек. Он случайно узнал, что за последние два года Тревельян побывал в Лондоне чуть ли не дюжину раз, тогда как прежде появлялся в столице не больше раза-другого. За то же время, очевидно, и Тревельян состоял в этом проклятом шпионском клубе.
Всем, чем могу, и когда могу, весьма туманно ответил Трев. И слабо улыбнулся, пожав плечами. Мое участие в работе сети можно охарактеризовать выражением «по мере необходимости». Я предпочитаю помогать именно так.
Обойдя кровать, Трев спросил:
И кто же из твоих «друзей» это сделал?
Джек взглянул на него.
Я работаю на обе стороны, Трев, причем довольно давно.
Так я и думал, отозвался Трев. Значит, можно предположить, что на тебя напал тайный агент республиканцев? Ведь, несмотря на то что капитан Барроу и ему подобные мечтают тебя повесить, они вряд ли стали бы возиться, избивая тебя, тогда как могли бы получить удовольствиеи награду, глядя на твою голову в петле. Да и Уорлок никогда не подверг бы опасности своего собственного агента. У него есть другие способы приструнить непослушного шпиона.
Это замечание заставило Джека задуматься. Неужели Трева вынудили работать на разведку?
Мои французские приятели подозревают меня в предательстве, тихо сказал Джек. Ему пришлось сесть. Это нехитрое движение причинило адскую боль, и его лицо исказилось гримасой.
Но они правы, не так ли? Трев налил бренди в единственный стакан, стоявший на тумбочке, и вручил его Джеку. Ты можешь на всю страну разыгрывать из себя беспечного торгаша, готового оказать услугу тому, кто предложит самую высокую цену, и это щекочущая нервы игра, но мы оба знаем, что это неправда.