Ни одно семейное торжество Зуевых не обходилось без песен. А собирались они часто. Непременно отмечались дни рождения, а с годами встречались по случаю поминовения уже ушедших. Меня поражало, как искренне и проникновенно они произносили тосты и речи. Застолье обычно заканчивалось плясками и песнями. За рояль всегда садился полковник Павел Зуев либо моя теща Вера Павловна. Она лучше других пела шуточные немецкие песни, разумеется, на языке их сочинителей.
С тещей прожил я в одной квартире почти двадцать лет и ни разу не повздорил. Звал ее только на «Вы». Когда меня спрашивают, где я нашел такую «симпатичную и веселую жену», я обычно отвечаю шуткой, в которой много правды: женился на Елене из-за отличной тещи, имевшей много прекрасных человеческих черт: веселый, приветливый характер, трудолюбие, забота о сирых, умение быстро подружиться.
Клан Зуевых отличало повышенное чувство родства. Немецкое кладбище на Преображенке стало последним прибежищем для многих из них. Там можно видеть всегда ухоженные могилы Зуевых и породнившихся с ними.
Мне радостно, что избранница моего сердца принесла мне столько счастья. О любви к нейтетрадь студенческих стихов. Но кроме всего прочего, мне нравилось, что она не была избалована нарядами и сытой жизнью. Она жила в коммуналкев комнате 16 квадратных метров. Там было тепло, но там отдыхала мать, моя будущая теща, простоявшая целый день на ногахона работала продавщицей в магазине «Янтарь», что в Столешниковом переулке. Соседи по коммуналкебольшая семья Мишкаревых, занимали две комнаты.
В свое время все три комнаты, а точнее трехкомнатная квартира в новом, кирпичном доме, расположенном в престижном районе Арбата, принадлежала инженеру-строителю Андрею Евгеньевичу Стра- ментову, будущему профессору, члену-корреспонденту Академии архитектуры СССР. Он развелся с моей тещей, когда Елене было три года. Как-никак, а мой тесть. Человек известный и весьма интересный. Я познакомился с ним задолго до женитьбы, и свадьбу сыграли в его просторной четырехкомнатной квартире на улице Чкалова, дом 14/16, где тогда селилась московская элита.
Кроме многочисленной родни Зуевых на свадьбу пригласили всех Елениных подружек-студенток, а также весь иностранный отдел «Комсомольской правды», где я работал после окончания института. Чтобы всех рассадить за свадебным столом, пришлось притащить из ЖЭКа деревянные скамейки. Кроме профессора, хозяина квартиры, присутствовали два незнакомых генерала с женами. Их пригласил тесть, откликнувшись на мою шутку: «Все хорошо, но какая же свадьба без генерала!»
То был 54-й год. Не так давно отменили карточки, но стол ломился от домашних пирогов, осетрины, икры, крабов и домашних солений. Шампанское, коньяк, водка разных марок, пиво, соки. И все по доступной цене. На пятом году перестройки, когда ничего этого не стало в продаже, думаешь: неужели моя роскошная свадьба была сказка? Нет, не сказка. Люди со скромным достатком, сэкономив, играли пышные свадьбы, жили как люди. Радовались, веселились как умели, да и работали добросовестно. Рожали детей и не думали, что их нечем будет кормить. Не боялись, что младенца заразят СПИДом в роддоме. Не предполагали, что вскоре смертность русских превысит рождаемость.
ОТПЕВАНИЕ УСОПШЕЙ МАРИИ
Моя мать страдала сердцем, ревматизмом, была инвалидом второй группы. Умерла рано, от инсульта, ей было чуть больше 70 лет. Мучалась, полуживая, девять дней.
Матушка оставила завещание:
«Дорогие мои детки, внучатки, а также сношки!
Я ухожу от вас и больше никогда не вернусь. В углу в гардеробе я положила все, что надо. Оденьте меня на тот свет. На дно гроба положите простынь с зубчиками. Вышитую накидку на подушку. На менярубашку, чулки, тапочки, халатик, укройте покрывалом с вышитым крестом, в рукуплаточек. Наденьте крестик на меня, потому что я крещеная. Обязательно отвезите в церковь, чтобы отпели меня, а там как хотите. В Крематорий или в могилу, на ваше усмотрение. Пожитки мои разделите, а что староеотдайте бедным. Вам легче жить, чем нам жилось. Я всю жизнь отдала, чтобы поставить вас на правильный путь. Растите своих деток, наставляйте на честную жизнь. Простите меня, мои дорогие, может, чем-то я обидела вас. Я вас любила. Молилась, чтобы господь вас хранил, давал мудрость. Ухожу от вас! Как трудно с вами расставаться. Прощайте!
Прощайте! Не будет у вас матушки, и родня у вас маленькая. Целую вас всех. Ваша матушка и бабушка. Мария Степановна».
Слезы навернулись у меня на глаза. Матушка никогда не позволяла себе говорить о любви, тем более к сношкам, но напутствовать на «правильный путь» обожала. Чтоб драться ни с кем не мог, не грубить старшим! Чтоб с девчонками не баловался.
При оформлении похоронных документов я сразу почувствовал доброе отношение ко мнесыну умершей старушки. Все говорили тихим голосом, спокойно, вежливо поясняли, что мне делать, куда пойти за справками. Понимали, что к ним пришел человек, убитый горем, впервые в жизни сталкивающийся с похоронами. Мне напомнили, чтобы я обязательно получил в райсобесе 20 рублей на умершую. Как журналист я тотчас же поинтересовался, зачем выдают эти деньги. На похороны, получил ответ. Многие старики умирают одинокими. Тогда райсобес перечисляет эти деньги похоронному бюро. Оно само организует похороны. Этих денег хватает на гроб, катафалк и оплату могильщикам. Вскоре я убедился, что это правда. Оформляя заказ в бюро на Таганской площади, я заплатил несколько большую сумму, поскольку выбрал самый дорогой гроб, обтянутый красной материей.
Разглядывая миловидную девушку, выписывавшую квитанцию на катафалк, я, атеист и коммунист, чувствовал в душе мучения от мысли, что не выполнил главной просьбы покойницы. Насчет отпевания в церкви. Поделился этими мыслями с девушкой.
Пожалуйста, на Таганке есть действующая церковь. Впрочем, назовите любую другую, по желанию. Мы переоформим ваш заказ, но он будет стоить дороже. Дело в том, что отпевание длится долго и водитель катафалка не может ждать. Надо будет заказать два катафалка: один довезет гроб до церкви, второй прибудет позже и отвезет покойницу на кладбище.
Можно отпеть в церкви Кедрова, что в Сокольниках?
Пожалуйста, но сначала договоритесь со священником, есть ли у них такая служба.
Я сердечно поблагодарил и заспешил в Сокольники. Пожилая женщина в черном, староста церкви, проницательно посмотрела на меня и спросила:
Ваша матушка случайно не коммунистка? Атеистов мы не отпеваем. Вы точно знаете, что она верующая? Хорошо, я вам верю. За службу, пожалуйста, с вас один рубль. Когда привезете гроб? Не опаздывайте, наш священник умер, мы пригласим чужого из Загорска.
Надо же так случиться, что в день похорон 25 декабря 1970 года по Москве мела такая метель, что занесло дороги. Транспорт остановился. Уж очень спокойным оказался водитель катафалка пожилой Степан Митрофанович. Он спросил, кем я довожусь покойнице. Сыном, ответил я. «Приятно познакомиться! Вам положено идти впереди гроба со снятой шапкой». Я заволновался, кто же вынесет гроб? Митрофаныч обещал, что сам управится, старушка-то легкая как перышко. И право, он один приподнял гроб, вытащил из тесной комнаты, попросил помочь двух парней, спускавшихся по лестнице.
Добравшись первым до церкви Кедрова, я предупредил женщину в черном, что из-за непогоды катафалк задерживается. Она просила не волноваться, священник подождет. Я стал разглядывать внутреннее убранство церкви. Торжественно, красиво, строго. Иконы и росписи. Свет мигающих свечей. Непривычный запах тлеющего стеарина. Возле икон старушки и редкие молодые женщины. Мужчин не было. Разглядывая одну большую икону, которая почему-то лежала на специальной тумбочке, словно в музее, а не висела на стене, я прочитал прикрепленную к ней серебряную дощечку с надписью: «Сия иконадар Грузинской православной церкви Советскому правительству на помощь в Великой Отечественной войне была передана И.В. Сталиным на хранение в церковь Кедрова». Она и поныне находится в храме. Икона украшена золотом, бриллиантами и стоила больших денег. В годы войны было решено сохранить ее как редкое сокровище, хотя требовались огромные ресурсы и финансы. Наши церковники также жертвовали свои средства для победы над врагом, в кинохронике показывали танки и самолеты, построенные на средства церкви. Были собраны огромные деньгивосемь миллионов на строительство колонны имени Дмитрия Донского. А также на собранные церковью деньги была создана эскадрилья Александра Невского.