Эрих оказался совсем не таким, как тот бескорыстный старичок в сказке о рыбаке и рыбке. Эрих кланялся не золотой рыбке, а зубастой акуле и служил ей верно. И добился «зер гроссен чина», стал не просто дворянином, а герцогом и, по велению акулы, всесильным властелином на своей земле и соседней земле Польши.
Тут Колчин остановился перед Майселем, испытующе посмотрел ему в глаза, словно спрашивая: «Вам правится, господин обер-лейтенант?»и досказал, что же произошло с Эрихом:
Стал регирсн он, править, ин Полей,
Но Руссланд была богаче.
«Вот ин Москау сесть бы на троне
Данн Руссланд сдавлю всю за горло».
Разошелся дер альте, забывшись.
Почернело тут синее меер,
Фон Москау ураган поднялся,
Отшвырнул он цурюк ден альтен
Бад о берег! Дер альте очнулся,
Шаут эр: видитта же эрдхютте,
На пороге зитцт его старуха,
А перед нею капуттес корыто.
Майсель слушал молча, иногда сдвигал брови. Под конец скупая улыбка пробежала по его длинным щекам.
То есть Эрих Кох и его фрау Клара. Я в лагере слышать «Капуттес корыто»ха-ха!
Кто вам рассказывал?
Девушка. Русская девушка.
«Это хорошо,подумал Колчин.Значит, ты не видел меня на клубной сцене в лагере. Именно в том лагере я находился, переодетый в немецкую форму, и наша переводчица читала эту же сказкуотлично помню. Но теперь не осталось сомнения: я знаю тебя, обер-лейтенант Майсель».
Так и доложил Колчин Веденееву спустя несколько минут.
И все же, лейтенант,сказал он,все же я прав. Оглядывайтесь назад, но учитесь смотреть вперед. Будем делать, что намечено.
По улице пронесся черный бронетранспортер с торчащими стволами пулеметовпокачивались рубчатые шлемы,за ним длинная легковая машина Та же, испытанная на дороге возле контрольно-пропускного пункта, воодушевлен- ность охватила Колчина, и он заторопился. Веденеева не переубедишь, надо идти на передний край, хорошо осмотреть место, где пойдет группа Майселя.
4
На северном участке фронта маршал, проверяя дивизии первого эшелона, приехал к Сердюку.
Опять сыпал мелкий дождь, ухудшая видимость. Маршал остался недоволен наблюдательным пунктомдалеко очень.
Идем на передний край.
Сердюку не хотелось этого. Вспомнился генерал Черняховский Зачем маршалу на передний край? Неужели он не верит командиру дивизии, что там все в порядке? Шутливым тоном он попытался отговорить командующего:
Не можно идти, товарищ маршал, нияк не можно.
И здесь то женедовольно промолвил маршал.Показывайте ход сообщения.
Пидождить, товарищ маршал. Вчера снайперской пулей Постреливают гады.
Чего ж они постреливают?в тон Сердюку спросил маршал.
Так война ж, товарищ маршал.
Ишь ты! Война. А я забыл В таком, случае идите вперед. Лишних людей не брать. Связные из батальона есть? Пошли.
Вот плащ-палаткуна плечи, товарищ маршал. Погоны
Слегка пригнувшись, они пошли по узкому ходу сообщения. Пулеметы врага молчали. Справа и немного позади начала лениво постреливать наша батарея, отвлекая внимание немцев.
Выбежавший вперед связной предупредил комбата Наумова, и, когда маршал, генерал и сопровождавшие их офицеры пришли в траншею, бойцы стояли на своих боевых постах, прильнув к пулеметам. Дежурили наблюдатели. Перед траншеей в окопах сидели замаскировавшиеся снайперы.
Маршал поднял бинокль. Впереди, в километре от траншей, начинался лес, правее, за кустарником,невидимый отсюда канал Ланд-Грабен, к которому примыкала передняя линия обороны немцев. А слева на ровной местности возвышался большой пологий холм, поднявший на себе рощу,это был форт. С видубезобидный бугор земли.
Этот форт не в вашей полосе,вспомнил маршал.
Соседа Но мы проходим близко. «Наш» много дальше, у железной дороги,докладывал Сердюк.
Маршал перевел бинокль на редкий лес позади траншеи, опустил руки, на глаз определяя расстояние. Сердюк и Наумов тоже посмотрели туда. Не из подобострастности следили они за каждым движением маршала, а с готовностью принять замечания: маршал пришел на передний край не ради любопытства. Ему сейчас минута дорога, и каждое слово надо ловить на лету. И потому Сердюк с комбатом смотрели на лес, угадывая, о чем думает маршал: в том лесу займут исходное положение танки и самоходные орудия.
О маскировке не забудьте,обронил маршал и поднял бинокль.
Есть, товарищ маршал,быстро отозвался Сердюк.
Да, танки и самоходки в редком лесу нужно хорошо укрыть от вражеского глаза.
Шоссе проходит там?указал рукой маршал.
Не шоссе, а так С дорогами на нашем участке плохо.
Об этом следует подумать.Маршал вложил бинокль в футляр.
Все время, пока шли назад, маршал видел перед собой небольшую, крепко сбитую фигуру комдива, его сильную шею, туго обхваченную воротом кителя.
Миновали опасную зону, и он, шагая рядом с комдивом, сказал:
Помню, вы ранены были в феврале. Времени прошло немного. Как самочувствие?
Самочувствие отличное, товарищ маршал.
Здоровье сибирское. Вы из украинцев-переселенцев?
Нет, с Украины, товарищ маршал.
А, вспомнил! Червонный казак
В штабе дивизии маршал долго смотрел на карту. Двенадцать фортов, отмеченные кружочками, цепью широко охватывали пригороды Кенигсберга. За этой круговой оборонительной позицией находилась втораядоты, бункеры, противотанковые надолбы, каменные здания, превращенные в опорные пункты. А вокруг самого городаеще один пояс фортов с толстыми стенами. Тройное каменное ожерелье!
Маршал посоветовал Сердюку до начала штурма провести разведку боем, форсировать в одном месте канал, подготовить переправу.
Комдив проводил командующего до машины, пожелал счастливого пути.
В Тридцать девятуюсказал маршал адъютанту.
Чернело лентой грязное шоссе, перелески едва виднелись за моросящим дождем. Маршал смотрел вперед и молчал. Пока ехали до штаба Тридцать девятой армии, он не проронил ни одного словадумал.
Восточно-прусскую группировку врага удалось рассечь на три части: у немцев образовались оперативная группа «Земланд» на Земландском полуострове, крупный гарнизон в Кенигсберге и Хейльсбергский укрепленный район южнее Кенигсберга, где обороняются их главные силы, бои там еще не закончились. Но через три-четыре дня враг будет сброшен в море. Затем предстоит штурм Кенигсберга.
Третий Белорусский не может рассчитывать на помощь людьми: все резервы Ставка направляет на создание мощной группировки на берлинском направлении, требуется пополнение нашим южным фронтам. Правда, после ликвидации Хейльсбергского укрепленного района противника наши боевые порядки возле Кенигсберга уплотнятся. И все же людских сил не много, хотя количество соединений внушительное. Численно штурмующих будет почти столько же, сколько обороняющихся,один советский воин против одного гитлеровского солдата. Но ведь это не в открытом бою. Немцы сидят в фортах и дотах. Несомненно, Ставка выделит фронту наиболее мощные средства подавления противника, уже на подходе полки РГК с тяжелыми орудиями и минометами. Достаточно будет авиации. Техникой мы превосходим врага. Но погода стоит не летная, дожди, туманы мешают и артиллеристам. Так будет, по предсказанию синоптиков, еще с неделю. Не подождать ли улучшения погоды? Тем более что у Пятой армии мало времени для подготовки к штурму. Вероятно, гитлеровское командование полагает, что советские войска не начнут штурма без поддержки с воздуха. Не лучше ли двинуться на штурм вот в такую погоду, положившись на мощь артиллерии? Это будет тактической внезапностью.
Вредно торопиться, и медлить нельзя. Обстановка требует покончить с врагом в Кенигсберге, на Земландском полуострове, так же как и в Восточной Померании, до наступления на Берлин.
* * *
Сердюк решил форсировать канал одним батальоном, майор Наумов обеспечит фланг пулеметчиками. Полковник Афонов, поспевавший всюду, вызвался руководить боем батальона, и комдив согласился, подчеркнув, что задача поставлена маршалом.