Только впереди в конце бульвара и поближе к метро то и дело мелькает огонек обращенного к небу электрофонарика. Вспыхнет и погаснет, погаснет и снова вспыхнет. Еще один сигнальщик... И снова все повторяется. Голос патрульного останавливает меня.
- Гражданин, ваши документы!
Молча предъявляю свой ночной пропуск.
- Кто-то здесь сигналит карманным фонариком. Выворачивайте карманы, гражданин.
Впереди снова вспыхивает огонь фонаря. Свет его - довольно мощный для карманной электролампы - вполне может быть замечен с самолета.
- Не теряйте времени, ребята, - говорю я патрульным. Их двое. Разделимся. Один - сзади, а мы вдвоем атакуем в лоб. Возьмем гада в клещи...
Сигналила врагу женщина в черном пальто и черном берете. Ее я не разглядел: не успел, потому что "атака в лоб" не удалась. В лицо нам ударил пучок света, а вслед за ним прогремел пистолетный выстрел. Мой напарник упал, но второго выстрела не последовало: подкравшийся сзади солдат успел выбить оружие из рук стрелявшей.
Пока он связывал ей за спиной руки, я подобрал брошенный фонарь и пистолет - "вальтер".
- Хочу посмотреть на нее, - сказал я, включая фонарь.
Женщина зажмурилась, но я сразу узнал ее. Холеное, без единой морщинки лицо, узкие губы, высокий лоб, наполовину прикрытый челкой. Жена Сысоева!
- Какая приятная встреча, Ирина Владимировна, - усмехнулся я. - Не вызванная ли вами бомбочка пробила здание нашей редакции? Так заплачьте: ни единой жертвы. Взрыва не состоялось.
Сысоева не реагировала - ни удивлением, ни яростью.
- Ты ее знаешь, что ли? - спросил солдат.
- В одной квартире живем.
- Отведите ее на улицу Дзержинского. Здесь близко, - послышался позади меня голос второго патрульного.
- Ты живой, старшина? - обрадовался его напарник.
- Еще повоюем, малец. А ты пока "скорую" вызовешь. Метро рядом, а там автоматы есть... Скажешь, что ранен...
Пока солдат вызывал "скорую", мы постояли малость с Ириной Владимировной. Молчали. Допрашивать ее я не имел права: допрашивать будет Югов.
Но она спросила сама:
- Меня, наверное, расстреляют?
- Вполне возможно.
- Возможно, но необязательно?
- Это зависит от вас.
- Как это понимать?
- Говорить правду.
- Но вы взяли меня, как говорится, с поличным.
- У вас есть сообщники.
- Все равно войну вы проиграли.
- Мы так не думаем...
Появился запыхавшийся патрульный. Винтовку он снял с плеча, держал в пятерне. Вероятно, она помешала ему втиснуться в автоматную будку.
- Дозвонился? - спросил я.
- Порядок. Сейчас скажу старшине, чтобы ждал...
- Если выживет, - сказала Сысоева, - у меня одним преступлением будет меньше. - И засмеялась: - Черт с вами! Хотите правду, ешьте правду.
- Это вы скажете на допросе. И не мне. - Я обернулся к солдату: Отведем ее на Дзержинку...
Из пропускной я позвонил Югову.
- Вадим Глотов говорит. Мы с патрульным комендатуры - фамилии его я не спросил - сейчас внизу, вместе с задержанной нами сигнальщицей. Это жена Сысоева. У меня ее сигнальный фонарь и "вальтер", из которого она стреляла в другого патрульного.
- Убит? - спросил Югов.
- Ранен. Да, в полном сознании. Мы уже вызвали "скорую".
- Патрульного отпусти и передай трубку дежурному.
- Идите без пропуска, - сказал дежурный, выслушав Югова.
Не опуская пистолета, я повел ее по лестнице наверх.
9. Допрос
- Развяжи ей руки, - поморщился Югов. - Кто это придумал?
- Солдат из комендатуры.
Он завязал так крепко, что я с трудом распустил узел. Сигнальный фонарь и "вальтер" Югов положил перед собой на стол.
- Садитесь, - предложил он Сысоевой, - и ты тоже, - кивнул он мне на ряд выстроившихся у стены стульев.
Мы сели. Она - прямо перед Юговым, я - позади, в сторонке.
- Мне хотелось бы знать ваше настоящее имя и где вы научились так хорошо, как мне рассказывали, говорить по-русски.