Когда мы навещали дедушку Кларка или он заходил к нам, мы всегда получали по полкроны. Однажды он даже приехал на велосипеде.
Раз вечером, когда по телевизору шел «Магазин и рынок», я копался в ящиках комода. Нижний ящик был забит фотографиями, и стоило его открыть, как они падали на пол и рассыпались. Я собрал их в стопку. Сверху лежал портрет дедушки Кларка и бабушки Кларк. Сто лет мы не ездили к дедушке в гости.
Пап?
Что, сын?
Когда мы поедем к дедушке Кларку?
Папка стал странный, как будто бы потерял что-то, потом нашел, а это оказалось совсем не нужно. Сел, вгляделся мне в лицо.
Дедушка Кларк умер. Разве ты не помнишь?
Нет.
Я и правда не помнил.
Папа взял меня на руки.
Руки у папы были большие, пальцы длинные, но не толстые: можно было легко нащупать косточки. Одна его рука лежала на спинке кресла, другой он держал книгу. Его ногти были чистыми. Только один грязный, а ведь у папы ногти длинней моих. На костяшках пальцевморщины, рисунок их напоминал цемент, которым скрепляют кирпичи. Поры похожи на ямки, из каждой волосинка. Особенно густые темные волосы высовывались из-под манжет рубашки.
«Нагие и мертвые»так называлась книга. Но солдат на обложке был вполне живой и одетый в форму. Лицо его было грязным. Американский солдат.
Про что книга?
Па посмотрел на обложку:
Про войну.
Хорошая?
Хорошая. Очень хорошая.
Я кивнул на картинку с солдатом:
Про него?
Ага.
И какой он?
Пока не дочитал. Потом расскажу.
«Третья мировая война у ворот».
Я покупал газету каждый будний день, чтобы папка, придя с работы, мог почитать. И в субботу тоже покупал. Деньги мне давала мама.
«Третья мировая война у ворот».
У воротэто значит вот-вот придет? спросил я у мамы.
Наверное, так. К чему ты спрашиваешь?
Третья мировая война вот-вот придет, объявил я. Вот посмотри.
Ма прочла заголовок и отмахнулась:
Ой, ну это ж газета. Журналисты вечно преувеличивают.
А мы участвовать будем?
Нет.
А почему нет?
Потому что войны не будет.
А ты жила во Вторую мировую войну? полюбопытствовал я.
Жила, конечно.
Ма варила обед и напускала на себя вид «уйди-я-занята».
И как оно?
Не так уж и плохо, пожала плечами ма. Разочарую тебя, Патрик, но Ирландия вообще в войну не вступала.
А почему?
Ну, это сложно. Не воевали мы, и все. Папа тебе объяснит.
Я дожидался папки возле задней двери.
Вот смотри.
«Третья мировая война у ворот», прочел он вслух. Во как, у ворот, значит. Он даже не удивился. Ружье-то почистил, Патрик?
Ма говорит, войны не будет.
Дело говорит.
Почему?
Иногда ему нравились такие «почему», иногда совсем не нравились. Если нравились, он закидывал ногу на ногу, если сидел, конечно, и слегка наклонялся вперед. Вот и сейчас он наклонился ко мне. Сначала я даже не слышал папиных слов, достаточно было, что скрестил, а значит, получилось, как я хотел.
между евреями и арабами.
Я разобрал только конец фразы.
А почему?
Ну, не в восторге они друг от друга, сказал па. Если вкратце. Все та же старая история.
А зачем тогда в газете пишут про третью мировую?
Во-первых, чтоб газеты продавались, улыбнулся папа. С таким заголовком расхватают, как горячие пирожки. И потом, американцы за евреев, а русскиеза арабов.
Евреиэто израильтяне.
Да, всё так.
А кто такие арабы?
А арабыэто все остальные. В смысле, соседние страны: Иордания, Сирия
Египет.
Молодец, разбираешься.
Святое семейство скрывалось от царя Ирода в Египте.
Верно. Плотник везде халтурку найдет.
Я не совсем понял, о чем это он, но наверняка мамке эта фраза пришлась бы не по душе. Но ее с нами не было, и я рассмеялся.
Евреи побеждают, продолжал па. Несмотря ни на что. Удачи им.
Евреи, они ходят к мессе по субботам, сообщил я папе.
Ну да, в синагогу.
И во Христа не верят.
Ну да.
А почему они не верят?
Э-э
Я подождал.
Ну, люди в разное верят.
Хотелось узнать больше.
Кто-то верит в Бога, кто-то нет.
Коммунисты в Бога не верят.
Точно, удивился папа. А кто тебе рассказал?
Мистер Хеннесси.
Молодец этот ваш мистер Хеннесси.
По его тону я догадался, что сейчас он прочтет какие-нибудь стихи. Иногда он так делал.
«И вся толпа в молчании дивилась, сколь много в малой голове вместилось». Кто-то верит в то, что Иисус сын Божий, кто-то не верит.
Ты-то веришь?
Да, верю. А к чему ты спрашиваешь? Мистер Хеннесси поручил разузнать?
Нет.
Лицо папани изменилось.
Израильтяневеликий народ, проговорил он. Гитлер истреблял их и почти ведь истребил, а посмотри, как сейчас живут. Расстреливали их, жгли, газом травили. И все равно они победители. Иногда я думаю: не переехать ли в Израиль? Хочешь, Патрик, в Израиль?
Не знаю, папка. Почему бы и нет?
Я знал, где расположен Израиль. На карте Израиль был похож на стрелу.
Там жарища, сказал я папке.
Угу.
А зимой все равно снег.
Вот! Хорошее сочетание. Не то что здесьвечный дождь.
Они без ботинок ходят.
Разве?
В сандалиях.
Как этот ваш Как его?
Теренс Лонг.
Во-во, Теренс Лонг.
Мы оба засмеялись.
Теренс Лонгдурачок,
Как китаец, без носок.
Бедняга Теренс, сказал папа. Ехал бы в Израиль, там сандалии в порядке вещей. В любом случае: вперед, израильтяне!
Вторая мироваякакая была? спросил я.
Долгая, ответил папка.
Даты я знал.
Когда началось, я был совсем ребенок. А к ее концу я уже школу заканчивал.
Шесть лет.
Вот именно. Шесть долгих лет.
Мистер Хеннесси рассказывал, что впервые в жизни бананы увидел, когда ему было восемнадцать.
И знаешь, я ему верю.
Люк Кэссиди жутко опозорился. Спросил его, что обезьяны ели во время войны.
И что мистер Хеннесси? заинтересовался папа, отсмеявшись.
Ударил Люка.
Отец молчал.
Шесть ударов.
Сурово.
Хотя это даже не Люк придумал. Это Кевин Конрой его подучил.
Да-а, оказал товарищу услугу.
Люк аж плакал.
И все из-за бананов.
Кевинов брат поступил в РАП.
Серьезно? Научат его там спину держать.
Я не понял, что папка имел в виду. Тот вроде и не сутулился.
А ты там был?
Где, в резерве?
Ага.
Нет.
Во время
Отец мой служил в ВМО.
А что значит?
Войска местного ополчения.
А ружье у него было?
Думаю, да. Но домой он его, кажется, не приносил.
Вот вырасту и тоже запишусь. Можно?
В РАП?
Ага. Можно?
Конечно.
А Ирландия воевала?
Нет.
А как же битва при Клонтарфе?
Я терпеливо ждал, пока папа отсмеется.
Какая же это война?
А что тогда?
Битва.
А чем они отличаются?
Ну, как бы тебе объяснить? Войныони долгие.
А битвыкороткие.
Да.
А зачем Бриан Бору сидел в шатре?
Богу молился.
А зачем в шатре? Ты же не молишься в шатре.
Что-то я голодный, сказал вдруг папа, а ты?
И я.
Что на обед сегодня?
Рубленое мясо.
Отлично.
Как убивает газ?
Травит.
Как это?
Его нельзя вдыхать, легкие не справляются. А что?
Насчет евреев, напомнил я.
А, точно.
Если Ирландия вступит в войну, ты пойдешь в армию?
Да не будет никакой войны.
А вдруг!
Нет, никаких вдруг.
Третья мировая война у ворот, протянул я.
Не бери в голову.
Так пойдешь?!
Пойду.
Ну, тогда и я пойду.
Молодчина. И Фрэнсис пойдет.
Мелкий еще, отмахнулся я, не разрешат ему.
Да ты не боись, войны не будет.
Я и не боюсь.
Молодец.
Пап! Но мы же воевали с англичанами? Правда?
Правда.