Случилось, киваю я.
* * *
Из больницы я уехала перед самым обедом. О чем можно столько времени говорить с умалишенным? Много о чем. Но иногда, и, признаюсь, это пугало меня, мне совершенно не важна суть беседысам факт нашего разговора успокаивал меня. Не знаю, с чем это связанно, но порой даже сущая безделица, летящая из уст Психа, была способна вселить в меня уверенность в завтрашнем дне. Правда, в этот раз была не безделица. В этот раз мы говорили о вещах серьезных. Настолько серьезных, что садясь в машину, я не могла отделаться от чувства, что Псих сидит на соседнем сиденьеего голос звучал в моей голове и вторил гласу моего разума и этот жуткий дуэт поражал своей спетостьюлибо он не такой псих, каким кажется, либо я не настолько вменяема, как надеюсь. В любом случае, мы оба думали об одном.
Ключ в замке зажигания повернулся, мотор заурчал, я включила «D» и сдала назад. Развернувшись на пустой стоянке больницы, я поехала, куда глаза глядят. Куда именно ехатьразницы нет, ведь где бы я ни оказалась, дворняга меня по запаху отыщет. Отыщет и затащит в свою конуру. Я выехала на шоссе. Открыла окно, и прохладный июльский воздух ворвался в салон. Потянулась за пачкой сигарет, открыла, достала одну и прикурила. Одна большая затяжка во все легкие. М-м как же приятноиметь маленькие слабости, которые доставляют столько удовольствия. Интересно, а для Максима и его друзей убить человекатак же просто, как для меня выкурить сигарету? На что похож кайф, который они ловят? С чем его можно сравнить, и можно ли вообще?
Меня заставил подпрыгнуть гудок позади меняогромная черная махина, тонированная, начищенная до блеска, без каких-либо опознавательных знаков на капоте, подперла меня сзади, истошно давя на клаксон. Я поперхнулась. Руки задрожали мгновенно. Не снижая скорости, я прижалась к обочине, давая проехать. Машина набрала скорость, объехала меня и, поравнявшись со мной, открыла окнооттуда на меня уставилась молодое лицо, обезображенное раздутым самомнением, пыталось что-то кричать мне. Увидев бледное от страха лицо, оно, очевидно записало ужас в моих глазах на свой счет и, самодовольно крикнув мне что-то напоследок, нажало педаль газа в пол и рвануло вперед, обгоняя меня, словно я припаркована. Дрожащий выдох в полной тишине. Я включила поворотник, свернула на обочину и остановилась. Дальше ехать я не могла. Меня колотило, я задыхалась и тряслась, словно сама смерть пронеслась мимо меня, разминувшись со мной в нескольких сантиметрах. Нет, так жить невозможно! Так нельзя жить! Каждое мгновение, каждую секунду я, словно муравей на деревянной скамейке, и кто-то большой и всевластный стоит надо мной с увеличительным стеклом и всё, чего мы ждем, этокогда выйдет из-за туч солнышко. Я так не могу жить, иначе стану соседкой Психа по палате. Что мне делать? Гребанный вопрос, набивший оскомину за последние двадцать четыре часа. Все, что в моих силахнабрать номер, заканчивающийся цифрами 0715 и задать этот вопрос человеку на том конце провода. Он-то точно знает ответ. Но что потом? Явиться к нему, обернутой подарочной бумагой? А может, плащ поверх костюма Евы? Да вот только от одной мысли о том, чтобы проехать через весь город и выехать на трассу, ведущую в санаторий «Сказка», завязывает в узел кишки и делает эту задачу непосильной. Сама я этого не сделаю. Так же, как не смогу шагнуть с крыши девятиэтажки, выпить горсть снотворного или полосонуть по венам опасной бритвой. У меня не хватит на это силы воли, так же, как не хватило в свое время на то, чтобы дождаться пока он уснет рядом со мной, а затем залезть на него сверху, положить подушку на лицо и навалиться всем телом.
Потому, что яредкостный трус.
Все, что могутерпеливо ждать своей участи.
Смиренно.
Я выдохнула и включила поворотник.
* * *
Черт меня знает, зачем я поехала в этот торговый центр. Возможно, это инстинктивно, и я свято верю в то, что среди толпы я в безопасности. Глупо. Очень глупо.
Я гуляла по торговому центру, набитому людьми, бесцельно шатаясь от одного магазина, к другому. Я толком не замечала, куда заходила и на что смотрела. В какой-то момент включилось осознание картинки перед глазами, и я поняла, что смотрю на витрину, забитую армейскими ножами.
Ищете подарок мужу? спрашивает меня продавец.
Я рассеяно замотала головой и вышла из отдела.
Огромный коридор, битком набитый людьми и кучей ненужного хлама. Тут и там бесконечные ряды отделов с яркими, красочными витринами, предлагающие вам сотни тысяч вещей, которые вам не нужны. Людикак поток, живой и способный мыслить, перетекают из одной стеклянной коробки в другую, в третью, в четвертую, и, глядя, как эта живая масса медленно растекается по пространству вокруг меня, я думаюнеужели все, что вы выносите отсюда, все, зачем вы едете сюда, делает вас счастливыми? Неужто всё это вам, действительно, нужно? А потом виновато опускаю глазамне тоже без этого никак. Я такая же, как вы. Я тоже хочу иметь кучу ненужного хлама в своих четырех стенах, да побольше, подороже. И обязательно со скидкой, а иначе никакого удовольствия.
Тут краем глаза я замечаю знакомый силуэтя поворачиваю голову, но не успеваючеловек растворяется в толпе. Но запуганное сознание уже начало судорожно подбирать лица, подходящие по крошечный кусок головоломки, который отпечатался в кратковременной памяти. Я уже видела его. И не единожды.
Я верчу головой, пытаясь найти его снова. Не для того, чтобы узнатьэто я уже сделала, а для того, чтобы убедиться, что именно его я увидела только что. Что моя взбудораженная фантазия не нарисовала того, чего нет. Толпа пестрит и гудит. Она сбивает меня с толку. Мне снова становится нехорошо, и временное спокойствие, которое подарила мне безликая публика, начинает сходить на нет. Теперь люди, закрывавшие меня живым щитом, стали превращаться в тайных агентов, наводнивших всю территорию торгового центра. То, что было на моей стороне, стало моим врагом. Я вертела головой, пытаясь найти его, но он как сквозь землю провалилсялица и тела прятали его, словно были с ним заодно.
Я сорвалась с места и очень быстрым шагом направилась вперед. Я летела сквозь людей, которые, не торопясь, прохаживались между лавочек и кадок с искусственными пальмами, и совершенно нелепые мысли приходили мне в голову. Почему половина из них прётся мне навстречу? Люди, у нас в стране правостороннее движение, а потому, идя по левойвы идете «против шерсти». Какого хрена? А потом мне приходит в голову жуткая картинка, где в торговом центре люди ходят стройными рядами по «правильной» полосе и стало страшно. Это было бы похоже на стадо роботовмеханизированных, выдрессированных и жутких в своей пустоте. Уж лучше как попало. В конце концов, именно этим человек и знаменитон везде сеет хаос.
Кто-то наткнулся на меня, сбивая плечом. Я подняла глаза на мужчину.
Простите, пробубнил он и двинулся дальше, скрываясь в толпе.
А я пыталась унять ошалевшее сердце. На место, мать твою!
И тут слева я увидела его снова. Он шел ко мне, улыбаясь невинно и дружелюбно. Но, как и тогда, где-то в прошлой жизни, когда карточный домик, что я называла своей жизнью, сложился, разлетаясь на составляющие, на его лице застыла жуткая смесьгубы улыбаются, завораживая своей красотой и плавностью форм, а глаза смотрят на тебя с неистовой злобой, от которой все нутро покрывается льдом.
Херувимчик. Но Максим зовет его Белкой.
Он быстро покрывал расстояние между нами и это, в буквальном смысле слова, столкнуло меня с места. Понимая всю тщетность и бессмысленность своих поступков, я все же ускорилась. Стараясь не сорваться на бег, я протискивалась сквозь людей. Я оглядываюсьлицо парня неправдоподобной, совершенно неземной красоты, приближается ко мне гораздо быстрее, чем я рассчитывала. Я повернулась и, плюнув на все меры предосторожности, побежала, уже не видя, как красивое лицо вспыхивает азартом, как губы обнажают хищный оскал, и откудато из глубины молодой груди вырывается тихий смех.
Толпа играет не мне на рукукак оказалось, я не так проворна, как девятнадцатилетний парень, а потому очень скоро я услышала его голос за своей спиной. Или мне показалось? Люди оглядываются на нас, и я понимаю, что несколькими минутами позже к нам присоединится полиция. И я не уверена, что она будет на моей стороне.