Э...поморщился Данел и, вскочив на спину пошатнувшейся лошади, нетерпеливо вырвал поводья из рук супруги.Я должен нарушить слово и выгнать гостя, да? Пусть свернет себе шею тот, кто бросит худое слово в окно моей сакли.
И ускакал охлюпкой в поле.
А Степан стучал молотком, вбивая гвозди в изношенные сапоги хуторян и одновременно вбивая в свою память осетинские слова, произносимые заказчиками. Он уже знал, что чувяки, которые чаще всего приходится шить сельским жителям, называются ДЗАБЫРТА, что хворостяной амбар, обмазанный коровьим пометом и глиной, в который он перебрался с наступлением теплых дней из уазагдонакомнаты, называется КЪУТУ. Почти по-русскиЗАКУТОК. Он узнал также, что у Сона, старшей дочери Данела, нет ни туфель, ни ботинок, а у Дзерассы, ее подруги, есть и те, и другие, И конечно же, он догадывался, как страстно должна мечтать девушка о подобной обуви.
А вот и оналегка на помине. Идет с ведром в руке, прямая, гордаяне шевельнет корпусом. Поставь ей на голову чашу с водойне прольет ни капли. Она немного щурится от бьющего в лицо весеннего солнца и хмурит тонкие вразлет бровикняжна да и только! Если бы не выцветшее от долгой носки платье да не чувяки с торчащей из дыр соломой.
Да райсом хорз, Сона , сапожник показал в проеме закутка ершик светлых волос, приветливо улыбнулся.
Да салам бира ,ответила девушка, лишь на миг повернув закутанное платком лицо в его сторону.
У Степана перехватило дыхание при звуке нежного, мелодичного голоса. Он хотел еще чтонибудь сказать девушке на ее родном языке, но почувствовал, что запас осетинских слов иссяк.
Подожди, Сона!крикнул он по-русски.
Сона приостановилась, быстрым взглядом окинула пространство за околицейне видит ли кто, как она разговаривает с мужчиной.
Мне нужно у тебя с ноги мерку снять. Зайди ко мне.
У Сона гневно сверкнули глаза.
Бессовестный!
И она быстро пошла к колодцу.
Мастер вздохнул, пожал плечами, воткнул в каблук сапога гвоздь, ударил по нему молотком, но промахнулся и попал по пальцу: «Ах, черт!».
В это время на ящик с инструментом упала тень. Степан повернул головув дверях стоял Чора, маленький, круглый, как головка сыра, на которую зачемто напялили лохматую папаху. Он был не в духе: брови нахмурены, губы поджаты.
День твой да будет добрым.
Хозяин мастерской поднялся навстречу гостю. Пожав руку, предложил обрубок-стул. Но Чора замахал короткими ручками:
Не надо, не надо. Сам сиди, дорогой. Я вот тут буду сидеть немножко,и Чора, подвернув полу затасканной до дыр черкески, уселся на горбатый порожек.
Почему такой сердитый?поинтересовался хозяин закутка!
Э...отрешенно махнул гость рукавом черкески.Друг обижал очень, чтоб ему зарезали собаку на его поминки.
Это кто ж такой, Тимош Чайгозты, что ли?высказал предположение сапожник, наблюдая краем глаза за выражением лица у собеседника.
Воллахи!удивился Чора.Ты, Степан, наверно, молотком не сапог бил, свою голову. Тимош мне такой друг, как тебе атаман Отдела. Старый ишак Мате обижал Чора, вот кто.
Что же он такое сделал?
Он сказал: земля круглая и она асе время кружится, как колесо в арбе. Дурак, совсем дурак,и Чора сплюнул через порожек.
Почему же дурак?возразил Степан.Земля и вправду круглая и она крутится вокруг солнца.
Чора не ожидал такого поворота. Он изумленно похлопал ресницами, вглядываясь в лицо шутника русского и отыскивая на нем следы затаенной насмешки.
У тебя тоже в голове кружил, да?повертел он пальцем возле своего уха, затем ткнул им в сторону колодца.Если земля кружится, почему колодец не кружитсявсегда в той стороне стоит?
Видишь ли, Чора...
Э... видишьне видишь,поморщился Чора.Рассказывать сказки будешь детям, а мнелучше расскажи, что такое Государственная Дума.
Степан даже молоток отложил в сторонутак его удивил вопрос старика.
А ты где слыхал про эту штуку?спросил он в свою очередь.
Мате говорил. К нему сын его сестры приезжал из Владикавказа, золотая цепь на груди. Такой же дурак.
Пробежав пальцами по частоколу разнокалиберных газырей, Чора выдернул один из нихне то ружейный патрон, не то кусок медной трубки, запаянный с одного конца, вынул из него газетный лоскуток, оторвал на закрутку, из другого газыря отсыпал щепотку махорки. Свернув цигарку, достал из третьего газыря кусочек трута и осколок кремня. Наложил трут на кремень, прижал большим пальцем, вытащил из обшарпанных ножен ржавый, обломанный на целую треть кинжал и привычным ударом высек из кремня искру.
Да у тебя, я гляжу, не черкеска, а целый склад,заметил Степан, прикурив вслед за ее владельцем от задымившегося трута.
Чора самодовольно выпятил грудь.
В кармане носитьдырка будет, потерять можно. А газырьхорошо: каждая вещь на своем месте. Вот посмотри,Чора вынул еще один газырь, опрокинул на ладонь. Из него высыпались рыболовные крючки.А вот смотри: иголка, ниткаберем, шьем, пожалуйста.
Карандаш надо писать хапыр-чапыр бумагу? Бери карандаш. А вот здесь чего естьсовсем забыл,Чора высвободил из матерчатого гнезда охотничий патрон восьмого калибра, отколупнул пробочный пыж, тряхнул на ладонь и зацокал языком от удивления:Цэ, цэ! Какой старый, плохой кудыр ,он постучал себя кулаком с зажатым в нем патроном по лбу.Лучше б моя мать родила ишака, чем меня, такую пустую голову.
На дрожащей его ладони вспыхивали голубыми огоньками два небольших сапфира, вделанные в золотые сережки в виде скачущих во весь мах лошадей.
Где ты их взял?прервал поток красноречивой самокритики Степан, беря в руки драгоценную находку.
Ты начальник полиции, да? Зачем спрашиваешь?сплюснул глаза Чора.На дороге нашел, понял?
Продай серьги.
Чора раздвинул глазные щели.
Тыкупить? Зачем тебе бабские...он покрутил пальцами, не находя в своем русском лексиконе подходящего слова, и вдруг расплылся в понимающей улыбке. Глаза его снова спрятались в зарослях черных ресниц.А... понимаем, все понимаем. Девке дарить будешь. Ты ей серьгиона тебя целовать крепко.
Что ты плетешь?Степан густо покраснел и протянул серьги их владельцу.Какие еще девки?
Ты, Степан, хитрый, а Чора еще хитрей: давеча видал, как Сона в сарай звал. Я все понимаю...
Степана словно оса ужалила. Резко повернулся к провидцу, сжал молотокжилы так и вспухли на руке лиловыми выползками.
Говори, да не заговаривайся, старик. Сонахорошая девушка. Я хочу ей туфли сшить, понял? Мерку с ноги надо снять, а ты: «в сарай звал»,передразнил он Чора и отвернулся.
Чора перестал улыбаться. Взял собеседника за плечо:
Не серчай, ради бога, я немножко шутил. Хочешь, я буду тебе Сона сватать? Цэ, цэ, не девкавишня.
Да она не пойдет за меня, вздохнул Степан и снова покраснел.
Э, пойдет-не пойдет, много ты знаешь. Ведь Сона любит тебя.
С чего ты взял?
Она Дзерассе говорила, я слышал.
Что же она сказала?Степан почувствовал, как сильнее забилось сердце.
«У русского глаза красивые»,Чора взглянул на собеседника, пожал плечами.И что она в них нашла? Глаза как глаза. Вот плечи, правда, красивые: широкие, крепкие. И руки...
Ну и дальше что?прервал перечень своих достоинств сапожник.
А Дзерасса ей сказала: «Ой, Сона, не надо: Микал узнаети тебя, и русского кинжалом зарежет».
А кто такой Микал?
Чора поджал толстые губы.
О, это такой джигит! Сильный-сильный и никакой черт не боится. Любит нашу Сона; а отец не хочет брать бедную невесткубогатую хочет.
С этими словами Чора мячиком выкатился из мастерской и стал на пути у возвращающейся от колодца своей дальней родственницы.
С какого райского дерева упал этот нежный цветок и каким счастливым ветром занесло его в саклю моего брата Данела! Послушай, Сона...
Ах, как жаль, что Степан не мог оценить этот перл осетинского красноречия! Глядя в дверной проем, он довольствовался лишь пленительной улыбкой, заигравшей на губах Сона.