На его бенд-ваген можно было загрузить до сотни пудов, а размеры телеги помогали разминуться двум извозчикам и на узких улицах, и на причалах. В хлебный сезон с августа по конец октября Гедаля шиковал. За одну ходку с одной телегипятнадцать рублей! А в день таких с десяток. Пьяный Гедаля бахвалился:
Ривка, шикарно живешьвон околоточный надзиратель получает пятьдесят целковых в месяц, а яв день. У Фердинандовны, а она ученая, дохтур, восемьдесят пятьа я могу больше за день привезти!
Так довези хоть раз, мишигинер! Горе мое! Все пропивает! Виделион на трех телегах свои кости домой везет! Тутсам! Тамплащ, а на третьейкартуз! Шоб тебе пусто было, пропойца! Пять ходок сделала карманы пустые!
Ривка привирала. Несмотря на беспробудное пьянство, Гедаля всегда минимум десятину отдавал супруге ежедневно. Но этим клятым бабам разве угодишь!
С Ваней в помощниках дело пошло веселее и прибыльнее. Молодой Беззуб был здоровый, как любимый Гедалин тяжеловоз. И такой же выносливый. Они грузились и разгружались в три раза быстрее. Ваня не только грузил зерно, но и подрабатывал Гедалиной совестью на общественных началах и безнадежно портил традиционные пьянки своим занудством и напоминаниями про Ривку. Тот вздыхал и уходил из трактира.
Так люблю ее, признавался пьяненький Гедаля, возвращаясь домой с Иваном и покупая Ривке очередной огромный букет в папиросной бумаге. Жить не могу без ее крика. А когда ласковаято боюсь, сердце остановится от нежности. Глупый я, да?
Ванька смотрел на заветренное до черноты Гедалино лицо, мощную, как у его першеронов, шею, разбитые мозолистые руки и детскую улыбку в сетке морщинок, разбегающихся белыми лучами от глаз и по щекам.
Не, Гедаля, ты хороший. Только пить не умеешь.
Зато люблю это дело, Гедаля хохотнул и присвистнул: Поехали, Беззуб, еще один гешефт сделаем. Ночной.
Помимо зерна, в сезон у Гедали, одного из немногих избранных биндюжников, был круглогодичный заработок в городе. Пока товарищи по цеху с ноября по март занимались опасными и долгими междугородными перевозками, он делал ночные рейсы на Большой Фонтан. Там, за заколоченными на зиму дачами и немецкими поселками швартовались корабли пополнять запасы питьевой воды и сгружать контрабандный товар. Он приходил сюда регулярнодо, после и вместо хлеба и кормил полгорода. Перевозить дорогие грузы доверяли только самым проверенным и молчаливым. Гедаля, несмотря на попойки, ни разу не обмолвился об этих походах налево.
Лунная дорожка над тихим морем, первый запах прелых осенних листьев, шорохи и скрипы пустых одичавших дач, черные тени на лунной дорогеВаня с жадным жюль- верновским интересом впитывал новые грани одесской жизни. Гедаля съехал почти к морю и присвистнулиз кустов дерезы прорезался темный силуэт и махнул рукой. Они съехали еще ниже. Из лаза, вырубленного в ракушняковой породе, нависавшей над песчаным пляжем, вынырнули две фигуры с мешками. За ними еще две.
Вань, помоги, шепнул Гедаля, придерживая коней. Беззуб с готовностью спрыгнул в пыль и нырнул в катакомбутам при свете фонаря грузили мешки. На табуретке с тетрадкой сидел один из бандитов, тот самый недоверчивый, которого Иван видел у хозяина Молдаванки. Он вскинул бровь:
Ванька? Борзый?
Ваня уважительно кивнул, отвернулся, подхватил мешок на спину и пошел к выходу. Гедаля загонит подводу в центр и сгрузит на Греческой в магазине Шадинова. Вместе с Ваней быстро и бесшумно разгрузит подводу. Вернутся они домой почти на рассвете.
Поспим на час дольше, объявил Гедаля, выдавая Беззубу его дневной заработок с приличным наваром за ночной променад.
Утром Иван пришел к конюшне Гедали, когда тот уже выезжал.
Вань, ты дома оставайся.
Гедаля, ты чегоу нас сегодня восемь ходок. Одному тяжко будет.
Гедаля опустил глаза и смущенно пробубнил:
Беззуб, ты это зла не держи У нас третье поколение биндюжников. Нельзя тебе со мной. Совсем. Приказ вчера, точнее уже сегодня получил Не могу ослушаться, а то выкинут с порта или коней потравят. Не знаю, чем ты там не угодил. Но япростой биндюжник, как Гордеева говорит, «по одной половице хожу» Не обессудь. Оба пострадаем, если я ослушаюсь
Деньги не пахнут
Одессаэто маленький Чикаго в восточном полушарии: не заработаешь здесьне заработаешь нигде. А деньги были повсюдулежали в лотках уличных торговок и ювелирных мастерских, рассыпались из карманов и с телег одесских биндюжников во время сдачи зерна, пускали солнечных зайчиков с золотых жилетных часов господ бандитов Деньги лились по пыльным дорогам, впадали в порт, оседали на кустах дерезы возле лазов в катакомбы, по которым контрабандисты уходили от полиции. Денег было полное Черное море, только у Фиры с Ваней они катастрофически быстро заканчивались. И ни бицепсы от дедушки, ни математический ум не помогали. Но у Ивана теперь была лучшая мужская мотивациябеременная жена. Несмотря на юный возраст, он пребывал в благоговении от такого сложного и совершенного Божьего инженерного замысла. Ваня прислушивался к ее животу, угадывая первые легкие движения, недоумевая и восторгаясь. А Фира мечтала о батисте и французском кружеве, чтобы нашить приданого младенчику. Поэтому технический мозг юного супруга круглосуточно считал все возможные комбинации и выходы.
Ваня возвращался с Привоза. Здесь, на окраине, всегда можно был купить дешевле, но экономия не помогала. Мимо прозвенела конка. Вагончик обдал жаром зазевавшегося Беззуба, он оступился и вступил в свежий навозлошадки опорожнялись прямо на ходу.
К деньгам, машинально произнес он. С этой горячей волной от конки и дерьма пришло решение. Ваня помчится обратно к Куликовому полюв трамвайное депо, где хранились вагончики конки. С Бельгийским акционерным обществом одесских конно-железных дорог, а точнее ремонтной мастерской, разговор не заладится, и Ванечка с корзиной повернет на железнодорожный вокзал. Закрыто. Наутро он придет на Канатную в конюшни одесской конки. Девятнадцать маршрутов прошивали весь город. Именно Бельгийское акционерное общество откроет для одесситов удобную балку с прямым выходом к морю.
Ванечка примчится домой. И сядет за Фирин «Зингер».
Мне надо пошить котомку
Какую котомку? Ванечка, мы по миру пойдем?
Нет! Ванечка любил Фирин юмор, но понимал не всегда. Мне нужна котомка для навоза.
Для чего?
Для навоза конского. Смотри! он вытащил листочки и стал писать.
Сколько маршрутов у конки? Девятнадцать, и вагонов, значит, минимум девятнадцать. А лошадей в два раза больше! Потому что они каждый день таскать не могут, им отдыхать надо.
Фира прикусила губу:
Ванечка, а тебе отдохнуть не надо?
Дослушай! Лошадки, Ирина Михайловна, каждый день нужду справляют большую и малую. И делают это по зову плоти, а не когда на конечную приезжают. И все на дорогу валится. Некрасиво, и запах, и барышням, таким, как ты, ходить неприятнобашмаки пачкать. И я подумал
Ваня, как персидские авторы миниатюр, одной линией нарисовал лошадь: Вот сюда и сюда нужны крепления. И котомка!
Фира посмотрела на рисунок и положила Ванечке руку на плечо:
Ночной горшок для ко5ней?
Ну, можно так сказать. Подвесной! Я сейчас пошью!
Ой, пошьет он! Фира толкнула его бедром. Подвинься, модистка! Какая там филейна часть у коней? она хихикнула. А ты знаешь, как оно падает?
Не смейся! Ваня укоризненно посмотрел на жену. Ну не смейсяя думаю еще ведро привязать, чтобы мочились тоже не на дорогу.
Ой не могу! хохотала Фира. Это ж сколько навоза за день собрать можно! Фунтов двадцать с каждой лошади!
Надо еще подумать, куда и как его выбрасывать, задумался Ваня.
А-ди-ёт ты, Ванечка, кто ж его выбрасывает! Его на бахчу надо! Арбузы будут больше твоих дирижаблей!
Ира! Ты гений! Ваня набросился на Фиру с поцелуями и надолго отвлек от пошива мобильной уборной.
А с раннего утра он поставит на ноги все конюшни и дойдет до управляющего. Сумасшедший юноша с котомкой для навоза вызовет сначала смех, потом интерес, а когда речь зайдет о сдаче и продаже навоза здесь же, у Привоза, уже фактически упакованного, получит место и жалованье. За первые полгода Беззуб предложит еще десяток изобретенийот усовершенствованного тормоза (лошади, несмотря на шоры, могли понести вагон) до правил поведения для пассажиров. Девяносто процентов его идей шли в корзину, но рвение, мысли и прибыль от сдачи навоза позволяли поощрять такого ценного сотрудника. Через полгода Иван уже будет штатным инженером с приличным жалованьем. А после смены будет бегать на железную дорогу в депо.