Я не пойду.
А куда пойдешь? В босяки? Ты парень крепкий, на сезон тебя хватит, а там, гляди, и сопьешься.
Найду я работу, и заработок найду. Ваня привстал. Разрешите откланяться?
Охранники молниеносно развернулись и наставили на него стволы.
Куда собрался, мил-человек? Ты, сопля зеленая, что считаешь, что если выпорол четырех дураков, то Бога за бороду поймал?
Ваня сунул руку в карман и выхватил кистень, зажатый в кулаке с прижатым к шипу спичечным коробком. Он вскочил на ноги и прилип спиной к буфету:
А ну отошли! Сейчас все со мной на тот свет без пересадок!
Бомба! взвизгнул Вайнштейн и рухнул в угол.
Откуда у него бомба? угрюмо процедил один из бандитов.
Иван выставил руку вперед:
Сам собралсера, ртуть, порох слоями, пули по две унции и запалвот и вся премудрость, да фитиль. Ну иди сюдапроверим!
Главарь с интересом посмотрел на Беззуба.
Вы идите, хлопчики. Ваня, ты же их отпустишь? Со мной справишься?
Иван утвердительно мотнул головой.
Бандиты спешно вышли. Хозяин комнаты с сосредоточенным напряженным лицом бросил им вслед:
И двери плотно закройтене ровен час
Дверь захлопнулась, прищемив бархатную штору.
Главарь вольготно откинулся на стуле и растянул щель в булатной улыбке.
Ой насмешил, Ванька!
Беззуб, втиснувшись кормой в буфет, вопил:
Сейчас взорву все к чертовой матери!
Чем? ухмыльнулся главарь. Кистенем Степкиным? Вот, анженер, полюбуйся!
Он приоткрыл ящик стола и вытащил гранату:
Это настоящая! Из Африки приперли Английская и нежно погладил рукой чугунный шар с запальным шнуром. Дорогущая! Но твоя кукла похожа. Ничего не скажешь! Вон как мальчики напугались. А что ты там про ртуть с серой говорил? Что, правда, пропорции знаешь?
Да это я так для форсу, покраснел Ваня.
Главарь беззвучно рассмеялся:
Ох, да ты с куражом! Дурак дураком! Но дерзкий. Нравишься ты мне. На меня похож. Я такой же был.
Отпустите меня, попросил Иван, зачем я вам?
Главарь посмотрел на его задумчиво:
Да мало ли куда такой талант приспособить можно Но ты, я вижу, не готов. Ладно, поживи. Погуляй, об углы побейся. Может, еще и вернешься. Далеко пойти можешь.
Спасибо, кивнул Беззуб.
Кистень забери, заработал, твое, улыбнулся главарь. Иди спокойно. Не тронут. Только в хлебный промысел больше не суйся. Убью.
Ваня вышел со двора. За ним тенью метнулся Сема:
А ты что, правда бомбы умеешь делать?
Умею. Отвали, Беззуб быстро зашагал домой, пытаясь понять, что произошло. Его попытку разложить мысли и чувства по полочкам перебивал возбужденный громкий шепот Вайнштейна:
Вот это тебе повезло! Чтоб Король отпустил и за своих не покалечилне бывало такого! Будешь, Ванька, в авторитете. Спасибо скажи!
Ваня развернулся:
Не велика честь! Ограбили, а потом помиловали?!
А ты как хотел? В серьезную тему полезтакие, как ты, в Одессу вагонами прут. Не по Сеньке шапкас зерном мутить. Реально счастье, что жив остался. А дай бомбу посмотреть.
Беззуб хмыкнул и ускорил шаг.
А продай мне? Ты ж нищий теперь. А там еще сделаешь, я еще куплю. Вот тебе и гешефт.
Отстань! Больше всего Ваня тревожился, как он посмотрит в глаза Фире. Он не оправдал доверия, потерял деньги. Не будет пирожных и шелков, не будет квартиры на Ришельевской
Не зря Ваня променял аэронавтику на бабуФира проявит высший пилотаж женской мудрости. Узнав о потере всех родительских денег, она снова промолчит. А потом достанет шкатулку:
На месяц хватит. Я откладывала от всех денег, что ты мне давал. Выживем. Я за младенчиками могу смотреть или в больницу санитаркой пойду.
Ваня, как мальчишка, залился краской:
Моя жена не будет работать. Ни дня! Тебе дома с головой хватает.
А поехали на море? внезапно предложит Фира. А то уже почти два месяца живем, а до него не дошли.
Пойдем! согласится Ванька. Я читал где-то, что море снимает усталость и мысли очищает.
Ой, это так хорошо, совершенно серьезно ответит Фира. А то мысли у меня грязные, и все о тебе.
Фира выберет Аркадию. Длинный песчаный пляж, куда почти до воды доезжала конка. Трамвайчик, покачиваясь и звеня, пролетал по Французскому бульвару и останавливался в аккурат рядом с заведением «Аркадия», которое открыл сам начальник конки. Его умение выбирать названия оказалось феноменальным. Задолго до того, как одесситы окрестят весь в район в честь кафешантанаАркадией, райское местечко стало для него и городской казны буквально золотым. Этот пологий с мягким песочком и живописными валунами пляж затмит даже главный городской у Александровского парка.
Фира выскочит из трамвая и, на ходу стаскивая ботинки, подбежит к воде, смешно взвизгивая на горячем песке. Она приподнимет двумя руками намоченный тяжелый подол и забредет в воду почти по колено. Белый шум волн, скупые песчаные и терракотово-горчичные склоны с редкими холодными плетями дерезы Фира жадно втягивает носом воздух. Вдалеке на вершинах холмов виднеются несколько богатых дач. Вон купальня, Ваня в подвернутых штанах станет с ней рядом, там можно снять платье и окунуться.
Фира стояла ничего не слыша, уставившись в одну точку куда-то на линию горизонта, глядя сквозь полуприкрытые веки. Это было непередаваемосиняя бесконечность практически незаметно переходила в небо. Фира легонько покачивалась. А Ваня перебирал в кармане мелочьна первый класс не хватит
Купальни в Аркадии были двух классовкак и положено, в первом за двадцать копеек дамы могли переодеться и практически незамеченными нырнуть в воду подальше от берега и поплескаться. После водных процедур подавали полотенце, горячий чай с «марципанами», а также кружку пива или кваса.
Во втором классе возможность сохранить лицо стоила всего пять копеек, но в кабинках поуже и попроще, кроме того, там тоже выдавали полотенце.
Вот, держи, Ваня протянул жене пятачок. Прости, любимая, с меня марципаны и квас.
А шо так скромно? Разбогатеешьс тебя шампанское и совместное купание подальше отсюда, улыбнулась Фира и мягко отстранила его руку с монетой, тем более я плавать не умею. Зачем мне та купальня?
После многолетней дедовской муштры Ваня и представить не мог, что кто-то не обладает такими элементарными навыками.
Иринушка, там внутри веревка, ну обвяжись вокруг пояса и попробуй. Тебе понравится. Меня, к сожалению, с тобой не пустят и за рубль.
Купальни на границе девятнадцатого и двадцатого века даже в прогрессивной Аркадии были раздельными. Несознательные бедные граждане плескались в исподнем, самые прогрессивные и обеспеченныев купальных костюмах до колен.
С площадки под соснами гремел оркестр. Фира, стащив платье в узкой и душной дощатой кабинке, хмыкнула сама себе под нос: Помиратьтак с музыкой! и, схватившись намертво руками за веревку, опустилась в воду.
Она держалась за край купальни и наслаждалась внезапной невесомостью и зыбкостью, теплая вода баюкала и покачивала. Фира облизала губысоленые какие! Вот для чего квас или пивовприкуску с этой солью на теле!
Она проторчит в воде хороших полчаса, потом стянет мокрую сорочку и насухо вытрется. Ну и как теперь это домой тащить?
Фира шла со сбившимися мокрыми волосами и свернутой в узелок нижней сорочкой. На причале ее уже ждал Ванечка.
У тебя чтопод платьем ничего нет?
Кому что, а куркепросо! рассмеялась Фира. Спасибо тебе! Это действительно незабываемые ощущения!
Ваня незаметно провел ей рукой по спине, скользнув чуть ниже:
О боже, я с ума сойду, зная, что ты там
Фира тряхнула головой:
Так поехали домой скорее!
Они заторопились к трамваю мимо буфетов и ресторанчиков. Фира старательно не замечала призывных вывесок и зазывал. О, как же Ваня хотел отвести ее в самый шикарный ресторан, отобедать с шампанским, но, увы, после зернового кризиса эти пять рублей были непозволительной роскошью. «Я заработаю, я обязательно заработаю», думал он
Это были самые тяжелые три месяца на новом месте. Иван Беззуб, внук полковника, сын негоцианта, пошел помогать Гедале. В хлебный сезон биндюжники поднимали и спускали на ветер состояния, и помочь заработать на булку с маслом соседу было не в напряг. Гедаля принадлежал к уважаемой династииеще его дед начинал работать в порту. Биндюжникивысшая портовая каста грузчиков, а точнее ломовые извозчики, специалисты по грузоперевозчикам. Их счастье и монополия начались в далеком 1824 году, когда было принято решение не пускать под погрузкуразгрузку в город и порт никого, кроме биндюховвысоких, почти в рост человека, узких телегрыдванов. Отец Гедали сменил биндюх на купленный за все сбережения бенд-вагенповозку из немецкой слободы на железных осях, высотой с Фиру. А сам Гедаля пополнил полученное по наследству дело парой першероновтолковых тяжеловозов с удивительно мягким ходом. Гедаля гордился, что даже его любовь и судьба тоже связана с извозом. Это ж надо было влюбиться в сосватанную девицу с таким именем! «Рива» означала упряжку.