Юлия Верба - Нэцах

Юлия ВербаНэцах

1944

Первомай

Нюся не сразу догадалась. У ее тощей Полиночки с месячными постоянно были проблемыхудоба, голод, нагрузки в балетной школе, скудное овощное питание. Нюся и не следила за «этими днями» у дочери, тем более во время войны. А сейчас ее будущая прима Большого театра очевидно и громко, как биндюжник после попойки, блевала в медный таз.

Еще минуту назад мадам Голомбиевская жарила добытую у Привоза свежую тюлечкулюбимое запретное лакомство ее Жизели.

 Боже, что так воняет?  успела фыркнуть Поля и выхватить со стола таз для варенья.

Нюся стояла в третьей позиции. На авансцене в позе умирающего лебедя билась над миской ее единственная дочь.

Полина подняла красное лицо, сморгнула слезы и выдохнула:  Дай водички!

Нюся протянула стакан. Ее руки по-прежнему были в маслянисто-ртутных ошметках тюльки, которую она, несмотря на такой медицинский форсмажор, машинально продолжала метать на сковородку.

 Фу-ууу! Убери!  взревела балерина и, отпихнув мамину руку, снова выгнулась над тазом.

 Ты что со своим румыном творила, шалава?  просипела Нюся.  Я ж тебя учила! Я ж тебе все дала!

Да, Полина влюбилась в захватчика и врага, этого чернявого душегуба с крестьянскими руками и улыбкой до ушей. Румынский денщик Гриша, проживающий вместе со своим господином офицером в двенадцатой у Беззубов, не приставал ни к малолетней Нилке, ни к готовой на все жопастой Мусе, ни к перестарку Даше. Губа не дураон положил глаз на ее Полиночку! Нюся была опытной женщиной, поэтому на все ухаживания и подношения смотрела сквозь пальцы. Во-первых, мог взять силой, а так хоть еды в дом принес, во-вторых, ее поникшая запуганная дочь хоть немного ожила и, как все рыжие, стабильно покрывалась предательским румянцем до ушей, когда видела этого дурака, а в-третьих, ну не был этот мальчишка злом. Уж в ком, в ком, а в мужиках Нюся разбиралась. Деревенский бойкий паренек, попавший в историю. Во всех смыслах. Он не хотел командовать, не строил из себя победителя и явно тяготился молчаливой дворовой ненавистью. У него «так получилось». Призвалипошел и прибился со своей сельской смекалкой и расторопностью к офицеру.

Ярко-рыжая, белокожая до синевы Полина с ее балетными подъемами и точеными ножками и этот мужлан с лапой 45 размера Шансов у румына не было. Такой неземной сахарно-фарфоровой красоты он в жизни не видел. Гришка-Григор сначала сетовал, что барышня такие бледные, и совал яблоки, потом припер шоколада, явно уворованного у своего хозяина, потом невесть откуда добытую в ноябре розу. А к Рождеству вручил Полиночке теплые сапожки, чтобы было в чем сходить прогуляться. Догулялись Вода камень точит. Полина сначала гневно фыркала, потом краснела до полуобморочного состояния, потом стала глупо хихикать, потом прятаться, а через полгода они, не стесняясь, ходили за ручку, как все влюбленные.

Денщик не переезжал к Голомбиевским, но Нюся деликатно задерживалась на рынке или ездила «по делам» на полдня.

Двор на такой удивительный мезальянс отреагировал молчанием во всех видахот презрительного до сочувствующего. А Нюсе и пошептаться было не с кемни Ривки, ни Иры, ни Софы Одна Гордеева, да с ней и раньше не особо посплетничать можно было, а теперь и подавно. Женька с Аськойчистые дети Правда, Асе, той самой, что получила квартиру через органы, увы, не свои, а те самые, чекистские, Нюся невзначай по секрету намекнула, что Полечка на задании. Ну так, на всякий случай. А потом как и положено, временное стало постоянным, аж до апреля сорок четвертого, когда, слава богу, пришли наши, и ее приемный полузять Григор вместе с господином Флорином доблестно рванул. Тем апрельским днем Нюся просидела в сквере Гамованижнем садике, или, по-старому, Дашковских прудах, да холера его разберет гдена лавочке напротив дома до темноты и холода. И застала зареванную дочь и смущенного румына. Одетых и совершенно разбитых.

Накануне этот Гришка спас их двор. Немцы пометили ворота Мельницкой, 8 красным крестом. То ли весь квартал собрались взрыватьдом-то угловой, то ли только их. Крест был, когда Нюся уходила, а когда вернулась затемноего не было. И у этой заразы румынской рукава вымазаны краской Что он там шептал ее дочери, она не слушала, ушла на кухню. Румын раскланялся, поцеловал ей ручку. И ушел, шмыгая носом, сначала за хозяином, а на рассвете со двора. Больше его не видели. И слава Богу. А через двое суток ее Полиночка мгновенно и официально превратилась из «повезло костлявой» в румынскую подстилку.

Ой зря эта паскудная Муся обозвала ее дочечку! Нюся собралась. Оделась во все черное. От ее былого великолепия осталась только профессиональная походка. Несмотря на седьмой десяток и отеки, она все так же призывно виляла бедрами, выписывая идеальный знак бесконечности. Так мадам Голомбиевская и ввалилась в кабинет следователя. Нюся знала: то, что нельзя остановить, надо возглавить. После того что Муся в первые дни оккупации сдала Полонскую как еврейку немецкой комендатуре, да и на Женьку, видать, она настучала, Голомбиевская понимала, что сейчас дорога каждая секунда. Муся с ее недалеким умом и жизненной хваткой клеща скажет и сделает что угодно, чтобы не попасть под расстрельную статью. А самый простой способ выжитьсдать кого-то рядом. После ее утреннего окрика вслед Полинке сомнений не оставалось, кто же станет той самой жертвой.

Следователь, лейтенант СМЕРШа достал папку с их адресом.

 Ну и кому верить? Тут у вас не двор, а вражеский рассадник,  он разложил стопку листков.  Недели не прошло, а вон сколько друг на друга настрочили. Но вы первая лично пришли. Не побоялись. Уважаю. Как вас там, гражданка?

 Анна Голомбиевская. Пенсионерка.

 Да уж Что за люди  Он поморщился, перебирая листочки, и сочувственно посмотрел на Нюську.  Это с какой больной головы надо было написать, что вы кхм телом торгуете!

Нюська покраснела и взмокла от ужаса.

Лейтенант снова сочувствием посмотрел на нее:

 Да успокойтесья же вижу, что вы стара простите, приличная пожилая женщина. Похоже, что это шалава, что вы рассказываете, и накатала. И на вас, и на вдову чекиста. Да, кстати, что там у вас во дворе за старуха, которая нацистами руководила? Можете подробнее рассказатькому там во дворе патруль зиговал?

Нюся медленно выдохнула: мысль о том, что лейтенант и подумать не мог, что она в самой древней профессии, одновременно и радовала, и сильно огорчала. Нюся мотнула головой и собралась:

 Зиговали матери того самого чекиста. Она из люстдорфских немцевматерила патруль на ихнем, когда невестку на расстрел вели. Можете проверитьона прекрасный врач. Весь сорок первый под бомбежками наших спасала, а как немцы пришлиприкинулась дурочкой и ни дня в госпитале не работала.

 Так, понятно,  офицер был сама забота, потом глянул в папку и, внезапно понизив голос, спросил:  А Полина Голомбиевскаяваша дочь?

Нюся побледнела.

 Да девочка моя, балетная школа умирает от дистрофии, ну вы же знаете, как голодно было, и и от пережитого она есть перестала после того после Ее румынская солдатня ее в сорок четвертом  Нюся разрыдалась:  Не уберегла я, не отбила да и что мы могли

 Та-ак Кто-то еще подтвердит, что Мария Ткачук донесла на соседей немцам?

 Да весь двор подтвердит!  вскинулась Нюся.  Она же квартиру соседкину сразу занялаее еще за ворота не вывели, как помчалась!

 Ну что же. Спасибо за сигнал. Будем разбираться.

Выйдя из кабинета, Нюся торопливо перекрестилась:

 Господи, прости меня мерзко-то как Прости меня как там? Око за око я не за себя за доченьку И царствие тебе небесное, раба Божия, София Спи спокойно. Я за тебя отомстила И за Полиночку тоже

Ах ты шалава!

Аня Беззуб зашла во двор на Мельницкой. Последний раз она была здесь почти три года назад, в сорок первом. Двор вдруг сжался, стал крошечным, как кукольный домик.

Анька шла и не видела ни одного знакомого лица, не слышала привычных воплей маминых подруг.