Что, даже теперь не оцепите? После нового злодейства?
Вахлюев развел руками:
Князь и слышать об этом не желает! Велел приглядывать за гротоми не более того.
Григорий Александрович покачал головой, но комментировать работу местной администрации не стал. Вместо этого спросил:
Что убитые там делали и почему были одни? Неужто женщины отправились туда ночью по собственному желанию?
Вот это именно тот вопрос, на который я не могу узнать ответ. Не считая, конечно, главногокто душегуб?
Вы проверили местных военных? Особенно кавалерийских?
С этого начали. Полицеймейстер достал из ящика стола стопку исписанных листков и бросил на стол. Вот, полюбуйтесь. Полный список с указанием того, кто где был в то время, когда этих девиц наш изверг кромсал. Конечно, большую часть россказней подтвердить нельзя, да что толку-то с этого? Не будешь же всех арестовывать.
Как бы ввиду высочайшего визита этим не кончилось, негромко заметил Григорий Александрович.
Вахлюев помрачнел.
Кончится так кончится, сказал он, хлопнув ладонью по столешнице. Мое деловыполнять, а не рассуждать!
Ну, будет вам, поморщился Григорий Александрович. Вы скажите-ка лучше, что говорят по поводу того, где были убитые, компаньонка и сестра.
Вахлюев вздохнул.
Ничего, в том-то и дело. Спали они.
И не обсуждали с покойными никаких планов?
Абсолютно.
Что же это получается? Григорий Александрович переменил позу, положив ногу на ногу. Девицы эти, выходит, никуда не собирались, но стоило заснуть компаньонке и сестре, как мигом нашли себе занятие. Да еще в парке и вечером, когда приличным дамам и вовсе выходить не принято без сопровождения кавалеров.
Вахлюев пожал плечами.
Получается, что так. Только тут опасность ведь не в том, чтоб выйти.
А в том, чтобы не увидели. Я понимаю.
То-то и оно. Слухи и пересуды пострашнее всего прочего.
Непонятно и другое: как убийца возвращался домой после того, как расправлялся со своими жертвами. Идти ведь нужно через город, а на улицах дежурят околоточные. Пусть темно, однако он ведь должен был быть весь в крови. Женщин рубили шашкой, почти что на куския прав?
Вахлюев склонил голову в знак согласия.
В гроте было ужас что, сказал он. Часа два отмывали. Но как убийце удалось не замараться, я, кажется, ответить вам могу.
Да?
Мы обыскали Цветник и нашли в кустах плащ, весь покрытый кровью. Длинный такой, до земли, и с капюшоном. Вернее, два плаща. После первого и после второго убийства.
И выяснили, кто их покупал?
Многие. Почти у всех местных военных и даже некоторых штатских есть такие. Очень удобно, если гроза застала в горах, например.
Но этот человек должен был купить два плаща. Сразу или поочередно. Может быть, он приобрел даже третий плащпосле того, как выбросил в кусты второй.
Мы это учли. Спрашивали в магазинах. Никто не приходил за двумя плащами.
Убийца мог купить их в разных магазинах.
Вахлюев покачал головой.
Это не столица и даже не Москва. Здесь всего две лавки торгуют плащами, и расположены они в квартале друг от друга. Мы допросили владельцев обеих. Они утверждают, что никто еще не приходил за новым плащом. Им велено сообщать о тех, кто явится, но вестей пока нет.
Григорий Александрович поднялся.
Ну что ж, пожалуй, пора познакомиться с местным доктором, сказал он.
Это с Вернером-то?
Именно. Возможно, он у себя, и мы его застанем.
Мы? удивился Вахлюев.
Если у вас дела, я справлюсь и один.
Да, обрадовался полицеймейстер, вы уж как-нибудь. Дом Вернера знаете где?
Найду.
Доктор вам наверняка понравится. Занятный субъект. При взгляде на него не подумаешь, что он способен разбивать женские сердца.
Я слышал, с ним была какая-то история.
Вахлюев фыркнул.
Не то слово! Гремела на весь Пятигорск. Дамочки готовы были лечиться у Вернера ради одного того, чтобы услышать ее из первых уст.
И он рассказывал? несколько удивился Печорин.
Никогда. Но тем лишь сильнее подогревал любопытство.
Что ж это за история?
Извольте, поведаю, если имеется минутка.
Я уж и так заинтригован.
Полицеймейстер раскурил папироску, прищурился. Взгляд его сделался такой, каким сопровождают обычно рассказ о любовных интрижках.
Случилось, что в первый же год по приезде Вернера в Пятигорск через городок наш следовал к себе в горы местный князек. Он возил младшую дочь к лекарю какому-то прославленному в столицу и теперь обратно направлялся. Какая-то приключилась с ней хворь, а врачевать было некому, вот и пришлось туда-сюда прокатиться. Там дочку, конечно, вылечили, но на обратном пути она подхватила легкую простуду. Вот и остановились на пару дней в Пятигорске. Лечить ее пригласили Вернера.
Дайте угадаю, перебил Печорин. Доктор в нее страстно влюбился и похитил у отца?
Полицеймейстер довольно хохотнул.
Не угадали! Все вышло наоборот. Девица эта воспылала к нашему тщедушному эскулапу таким чувством, что уговорила его бежать с ней в Петербург и там жениться. Думаю, ей не хотелось возвращаться в горывидать, столичная жизнь приглянулась. Вернер не устоял, конечно, потому что дочка у горского князя была загляденье. Красавица!
Сбежали? спросил Григорий Александрович, почему-то более сдержанно. На лбу у него обозначилась вертикальная морщина, которая становилась видна лишь в минуты волнения.
Сбежали. Но до столицы не доехали. Князь этот учинил такой скандал, что Михал Семенычу пришлось отрядить погоню. Голубков вернули, причем сыскали их быстродевица не успела даже лишиться невинности. Дочка в истерике, доктор растерян, отец в ярости. Ну, казалось бы, поорали, потопали ногамину и разойдитесь. Так нет же! Князь вызвал Вернера на дуэль. Кричал, что опозорен, что дочку теперь замуж никто не возьмет. Та тоже хороша. Вместо того чтобы сидеть себе тихо, заявила, что ни за кого, кроме доктора, и не пойдет. «Хоть, говорит, убейте, батюшка!» И глаз не подымает, но по всему видно, что девка кремень и сделает по-своему. Отец, видать, тоже за ней это знал и оттого разозлился пуще прежнего. Он-то, как выяснилось, планировал через нее породниться с кем-то там у себя в горах.
Так они с Вернером стрелялись? спросил Печорин.
Нет.
Как же? Доктор не принял вызов?
Вахлюев усмехнулся. Рассказ явно доставлял ему удовольствие.
Разумеется, принял. Иначе ему пришлось бы уехать из Пятигорска. Вызов он принял, однако выдвинул свое условие. Доктор наш заявил, что стрелять не умеет, а становиться жертвой прихоти князя не намерен. Он-де необходим медицине и пациентам. Жизнь его бесценна, и отдавать ее ни за грошслишком большое мотовство. Поэтому он будет драться только на эспадронахтут у него, по крайней мере, есть шанс. Иначе дуэль не состоится. Ну, князь, конечно, посмеялся в усы, потому что саблей владел, может, еще получше пистолета, и согласился. Тем более что выбор оружия был за доктором как за вызванной стороной.
Сошлись на рассвете, как полагается. Я там, конечно, не был, и вообще знать об этой дуэли мне не положено ну, да неважно. В общем, встали в позиции. Князь поспорил со своим секундантом, что уложится за минуту. Вернер тоже с эспадроном изготовился. А он раза в полтора меньше противника. Наверное, забавно было видеть их друг против друга. По крайней мере, пока они просто стояли. Потом уж стало не до смеха, потому что доктор как пошел рубить князя этоготолько клинок сверкал. Не то что за минуту, за четверть его покрошил. Руки-ноги потом собирать пришлось. Списали на счет черкесов, ясное дело. Никто не хотел и верить, что дело кончилось в пользу Вернера, а уж про кровавые ужасы и вовсе говорили, посмеиваясьмол, чего только не напридумывают. Но позже поняли, что так оно все и было. Опять же многие приходили на труп поглядеть, потом со знакомыми делились впечатлениями.
Как же доктор так умудрился?
А он неспроста сабельки выбрал заместо пистолетов. Кто ж знал, что он еще в медицинском институте чемпионом по фехтованию был? Я его спросил как-то, почему он этим занимался, ведь постоянные тренировки требуются. Знаете, что он мне ответил?