Григорий Александрович выбрался наверх, постоял, раздумывая, а затем бросил фонарь в открытый люк. Послышалось шипение, с которым разлилось масло по крытому соломой полу.
Печорин быстро вышел из хаты и окликнул денщика:
Приведи-ка лошадей! Не нравится мне здесь.
Нечистое место, согласился тот. Поедем?
Поедем. Переночевали, живы остались, и слава Богу.
Денщик с облегчением перекрестился.
Слава Богу! повторил он.
Глава 3,в которой демонстрируется виртуозное владение эспадроном
Дмитрий Георгиевич Вахлюев располагался в левом крыле: с одной стороны, рядом с градоначальником, а с другойтак, чтобы лишний раз глаза не мозолить. Был, значит, не так уж и глуп. По крайней мере, балансировать умел, а это свидетельство если не великого ума, то уж, во всяком случае, сообразительности. И хорошо развитого инстинкта самосохранения, добавил про себя Григорий Александрович, шагая по коридору.
Перед дверью кабинета стояли и сидели человек пять разного звания. Знакомый уже Печорину околоточный что-то им негромко, но выразительно выговаривал, однако при виде Григория Александровича тут же замолк и, развернувшись на каблуках, скрылся в кабинете Вахлюева.
Просители дружно уставились на человека, произведшего на полицейского столь мгновенный эффект, но Григорий Александрович этим нисколько не смутился: пройдя мимо, он толкнул дверь и остановился на пороге, оглядывая помещение с большим, завешенным шторами окном и казенной обстановкой. На хозяина кабинета он нарочно пока не глядел. Когда же, наконец, остановил взгляд на полицеймейстере, тот стоял за столом, слегка наклонив голову, и пристально рассматривал непрошеного гостя. В глазах Вахлюева бегали едва заметные искорки, свидетельствовавшие, как немедленно подумал Григорий Александрович, о том, что начальник местной полиции далеко не так сильно обделен умом и фантазией, как представляется Михаилу Семеновичу. С этим гусем, пожалуй, надо держать ухо востро!
Позвольте представиться, проговорил негромко Григорий Александрович, делая шаг вперед и прикрывая за собой дверь.
Ну, представьтесь, раз уж вошли, ответил полицеймейстер и сел в кресло. Ступай пока, кивнул он околоточному, и тот поспешно выскользнул в приемную, украдкой глянув на дерзкого господина, который стоял со скучающим видом возле большой карты Кавказа, висевшей на левой от входа стене.
Григорий Александрович, отрекомендовался Печорин. Михаил Семенович поручил мне деликатное дело, до сих пор находившееся в вашем ведении.
Вот как?! Вахлюев усмехнулся, но не злобно, а как-то даже весело. Стало быть, больше не находится?
Не совсем. Вы, разумеется, продолжите расследование, но работать мы будем вместе.
Вахлюев кивнул и снова усмехнулся.
На вид ему было лет сорок. Черноволосый, с подкрученными кавалерийскими усиками, он смотрелся в мундире так, словно родился, чтобы служить. Этакий бравый вояка, не мыслящий своей жизни без команд, атак и марш-бросков. Каково ему было здесь, на курорте, где до сих пор царили тишь да гладь? С другой стороны, почему продолжал сидеть на этой скучной должности? Значит, она его устраивала, и не надо было ему никаких сражений да построений?
Мне сообщили, сказал Вахлюев неопределенно. Что ж, если Михаилу Семеновичу охота, пусть. Я вам, сударь, препятствий чинить не буду.
«Понимай: помогатьтоже», подумал на это Григорий Александрович, однако оценил, что полицеймейстер, по крайней мере внешне, отреагировал спокойно. Хотя чего ж ему переживать? Если другой дело сделает, от него не сильно убудет. А если обремизится, так и с полицеймейстера спрос небольшой. Очень удобно.
Да вы садитесь, предложил, словно спохватившись, Вахлюев и указал на стул.
Благодарю. Григорий Александрович расположился возле окна, из которого пахло розами (вокруг администрации росли пышные кусты). Для начала мне бы хотелось войти в курс дела хотя бы в общих чертах. Если, конечно, вы сейчас ничем не заняты.
Прямо сейчаснет, благодушно откликнулся Вахлюев. Вот только разве вас в общих чертах Михал Семеныч не ознакомил? Его глаза пытливо уставились на посетителя.
Мне известно только, спокойно ответил Григорий Александрович, что убиты две женщины дворянского звания.
Изрублены, кивнул Вахлюев и побарабанил короткими пальцами по обтянутой зеленым сукном столешнице. Шашкой! Практически на куски.
Неужели? Григорий Александрович чуть изогнул черную бровь. Что, с большой силой?
Тут сила не требуется, наставительно ответил полицеймейстер. А надобно уметь. Вы же, впрочем, сами офицер, Вахлюев замолчал, закончив фразу почти вопросительной интонацией.
Офицер, кивнул Григорий Александрович, поигрывая перчатками из тончайшей желтой лайки. Впрочем, я как-то больше из пистолета.
Напрасно эспадроном пренебрегаете, покачал головой полицеймейстер. Пистолет что? Один раз пфукнули перезаряжать надо. Хотя сейчас в большую моду револьверы входят
Конечно, согласился Григорий Александрович, не желая продолжать эту дискуссию. Давайте вернемся к убитым.
Как угодно, пожал плечами Вахлюев. Первую нашли Кулебкину. Девица двадцати трех лет, приехала на воды лечить желудок, хотя, по-моему, жениха искать. Засиделась, а тут матушка ее преставилась, ну, она и рванула в Пятигорск. Видать, думала, здесь желающие под венец толпятся вокруг колодцев. Вахлюев вдруг расхохотался.
Это вы откуда такие сведения получили? поинтересовался Григорий Александрович, когда смех наконец прекратился.
А от компаньонки Кулебкиной. Торопыгиной, Марии Власьевны. Двадцать семь лет, из мещан. Разорившихся, конечно. Конечнопотому что кто ж пойдет в компаньонки, если свой доходец имеется? При словах «свой доходец» интонации Вахлюева приобрели тоскливый характер, и Печорину сразу стало ясно, почему тот сидит на этой скучной, однако хлебной должности: копит на беззаботную старость. А если повезет, то и не только старость. Свободы и независимости хочется человеку. Видать, папаша не оставил капитал, или полицеймейстер сам промотал наследство по молодости. Теперь вот приходится балансировать.
Григорий Александрович повернул голову и взглянул в окно. За деревьями виднелись веселенькие крыши домов, расположенных так, что задние выглядывали над передними, поднимаясь по склону наподобие греческого амфитеатра.
Где было обнаружено тело? спросил Григорий Александрович, переведя взор на полицеймейстера.
В гроте Дианы. Видели такой?
Пока нет. Не довелось еще. Не успел все достопримечательности посетить.
Ну, уж эту-то теперь, я чаю, не пропустите! усмехнулся Вахлюев. Грот находится в Цветнике (это у нас парк такой, на месте болот устроен). Место преступления поедете смотреть?
Куда же деваться?
Знаете, для любителя загадок такого рода вы довольно флегматичны, заметил полицеймейстер, снова барабаня пальцами по столу.
Значит, так меня охарактеризовал Михаил Семенович? «Любитель загадок»?
Так-так. И отгадок тоже, конечно. А что, не прав он?
Пожалуй, прав, не стал спорить Григорий Александрович. А что насчет второй убитой?
Асминцева, девица из дворян опять же, двадцати одного года, приехала в Пятигорск поправлять здоровье с сестрой и кузеном. Последний отбыл третьего дня в Кисловодск, но намеревался вернуться.
Зачем отбыл?
Не изволил сообщить. Сестры пребывали в неведении. Видать, марьяж. Вахлюев развязно подмигнул.
Где обнаружили Асминцеву? спросил Печорин, сделав вид, что этого не заметил.
Там же, в гроте. Мы утром его закрывали для посещения, чтобы убрать тело и осмотреть все вокруг, но теперь он снова открыт.
Вы не оцепили место преступления после первого убийства? удивился Григорий Александрович.
Полицеймейстер досадливо крякнул.
Оцепишь тут, как же! Повсюду отдыхающие, суют нос куда не надо. Мигом разнеслось бы, что с гротом что-то не так. Михал Семеныч не позволил. Да и кто думал, что будет второе убийство? Тем более в том же месте. Это ж невообразимо!