А что с ним случилось?
Откуда мне знать? Он исчез с успехом.
Хотел бы я позволить ему и в дальнейшем исчезнуть, с чувством сказал Ван дер Вальк.
Вы полагаете, что это он убил Эстер Маркс?
Не знаю. Мне придется перевернуть все, отыскивая то, что я предпочел бы не находить. Вытаскивать на свет старую неприязнь, горечь и несправедливость. У меня почти нет сомнений. Но в полицейских делах никогда не может быть полной уверенности. Если я знаю, что муж ее не убивал, это не позволяет мне утверждать, что ее убил любовник. Я должен найти этого человека, и думаю, что вы, вероятно, сможете помочь мне в этом.
Я привык к незавидным ситуациям, согласился Вуазен. Но мне не хочется снова охотиться на человека, которого уже однажды преследовали.
Он сейчас штатский человек, мой полковник. Он имеет право на свои смягчающие обстоятельства.
Мечты, резко перебил Вуазен. Мы так мало имеем. Он написал что-то на листке бумаги и протянул его Ван дер Вальку. Вы начали с генерала и я отсылаю вас снова к генералу. Генералу парашютно-десантных войск.
На листке бумаги значились фамилия и адрес на улице Сент-Доминик в Париже.
«Что ж, по крайней мере, это на шаг ближе к дому», подумал комиссар. Это могло быть с равным успехом, например, в По
Когда под его тяжелыми шагами заскрипел песок на последних ступеньках, Ван дер Валька встретил лучезарно улыбающийся вахтер, державший в руках его согревшийся и высохший плащ:
Желаю вам приятного аппетита.
Спасибо, и вам того же.
А почему бы и нет? Почему не заглянуть в какой-нибудь теплый, приветливый пивной бар, где всегда есть капуста и сосиски, и не поесть там сытно? Опустив плечи, Ван дер Вальк побрел назад к центру города по неровным мостовым древних улиц, которые были такими же извилистыми и темными, как его мысли.
Вдруг какой-то голос за его спиной произнес:
Как насчет того, чтобы перекусить, комиссар?
Ван дер Вальк обернулся, разъяренный. Только не это проклятое ДСТ!
Что вы ходите за мной? Я готов вас убить, прорычал он.
Ну что вы, комиссар! Убить человека, который только что пригласил вас на обед?
Да.
Ну хорошо, тогда я плачу за обед. Он сунул руку в карман, вынул полную пригоршню мелочи и начал дурачиться. Один, два, три бог мой, да это же швейцарский франк, он-то как здесь оказался?.. четыре, четыре пятьдесят, четыре семьдесят, подождите немножко
У Ван дер Валька появилось такое ощущение, словно бьешь кого-то под водой или во сне, изо всех сил размахиваешься, а кулак унизительно зависает у самой цели.
Ну хорошо, хорошо. Вы, по крайней мере, знаете какое-нибудь приличное место или вам требуется купить путеводитель?
Это был коричневый с головы до ног человек, с бледным лицом, глазами карими и блестящими, как каштаны, в коричневых плаще и шляпе и начищенных до блеска, но, к сожалению, забрызганных коричневых кожаных башмаках.
Много работали ногами, заметил Ван дер Вальк, не сводя глаз с этих башмаков.
Да, с улыбкой ответил человек. В уголках его обезьяньих глаз пролегли лучики морщин, доходящие до самых ушей. Лицо его было испещрено крошечными шрамами, словно он перенес оспу, а на подбородке виднелся побелевший след хирургического вмешательства.
Индокитай?
Алжир, усмехнулся человек, словно это было необыкновенно смешно. Осколки гранаты.
Вам просто повезло, что глаза уцелели.
Очень-очень повезло. Горячего вина, как вы думаете?
Теперь я понимаю, сказал Ван дер Вальк, вешая пальто, почему один добрый друг предупреждал меня, что я вляпаюсь в нечто ужасное.
Вы же не могли знать, мягко заметил коричневый человек, что все официальные лица будут помнить имя Эстер Маркс и ругаться. Но не злитесь на нас Мы не собирались делать вашу жизнь невыносимой. И сейчас не собираемся. Все, что вам говорили в Голландии, остается в силевы помогаете нам, а мы поможем вам. Нам было любопытно узнать мне было любопытно узнать что мог сказать вам месье Мари. Но ему пришла в голову прекрасная мысль позвонить мне и спросить, что я знаю обо всем этом. Он всегда хочет знать немного больше, понимаете именно то, что он знает немного больше, и делает его таким удачливым.
Не очень вижу, чем мы можем помочь друг другу, сказал Ван дер Вальк с весьма неуклюжей голландской иронией.
Ну что вы. Генерал не сказал бы нам ничего. Вы можете посчитать, что этожелание не выносить сор из избы. Но он не может остановить вас. Я был изумлен и полон восхищения когда вы вышли на него.
Удобно для вас.
Даю вам слово я никогда даже не слыхал о Лафорэ. Это совершеннейшая правда, что наши люди в Голландии были так же обескуражены, как и вы. Это имя ни о чем не говорило мне. Потом я проверил в Париже, просто на всякий случай, и подумать только! Оказывается, у нас есть заведенное на него досье. Досье, в котором ничего нет. Умер. Он изобразил кого-то, аккуратно сдувшего пыль с папки, а потом брезгливо стряхнувшего эту пыль с проворных коричневых пальцев, и сделал большой глоток горячего вина.
А на кой черт вам это досье? спросил Ван дер Вальк, тоже отпив глоток.
Совершенно согласен, но это автоматически, понимаете. Офицер, уволенный со службы мог затаить злобу. Никто никогда не проверял этого ничего не известно о Лафорэ, ни в Париже, ни где бы то ни было еще.
Ван дер Вальк проворчал с мрачной яростью:
Пять минут назад я сказал себе, что, будь я моложе лет на пять, я бы дал вам в челюсть. Лучше уходите с глаз моих, или зовите вашего эксперта по дзюдо Он наверняка где-то поблизости. Он чувствовал себя как медведь, которого дразнили маленькие тявкающие собачонки.
Я вижу, что вы наслушались легенд, которые ходят о нас, сказал коричневый человек. Зарубите это себе на вашем медном голландском лбу Мы допустили со своей стороны непроходимую глупость. Вы сами, ничего толком не зная, уловили это. Со всеми нашими ресурсами экспертов по дзюдо, с кусками информации, торчащими из всех мест, мы не смогли установить связь. Старая историяправая рука не ведает, что творит левая. Неужели я должен разжевывать это? Ваша история заинтересовала их в Голландии, и они подумали, что там есть что-то для нас. Они послали сигнал с просьбой навести здесь справки. Имя Эстер Маркс показалось смутно знакомым. По чистому совпадению старик Мари позвонил мне, заботясь об одномо собственной заднице. С этого момента я выбиваюсь из сил, чтобы встретиться с вами. Когда я попал сюда, мне пришло в голову, что нам лучше настроить наши скрипки на одну тональность.
Досье на Лафорэ.
Я не знал, что оно существует, еще час назад. Короткие умишки в Париже хотели бы, чтобы это дело было закрыто, и решили, что вы будете иметь последний доступ к нему. Нам неизвестно, где он находится и даже жив ли он вообще. Все, что мне удалось узнать, так это что существовало какое-то обвинение в насилии он был ранен в борьбе с Эстер Маркс, но оружие принадлежало ему. Это обвинение не было выдвинуто в свое время, поскольку он был уволен из армии и от него освободились.
Обвинение в насилии, черт побери, сказал Ван дер Вальк мрачно. Ему было предъявлено ложное обвинение.
Коричневый человек отставил в сторону свой стакан.
Самое смешное, что в том досье есть записка с таким предположением, но это не смогли доказать. На самом деле на данном этапе будет довольно трудно доказать даже то, что Лафорэ вообще существовал. Он взглянул на Ван дер Валька и хихикнул. Вы вы действительно упустили военный рацион из своих рук.
Скажите-ка мне, потребовал Ван дер Вальк скрипучим голосом, как какой-нибудь гангстер из голливудского фильма тридцатых годов, а вам-то что за корысть во всем этом деле?
А как же. Человек немного покурил в молчании и пробормотал:Не так уж плохо говорить правду каждые полгода, еще покурил и решил прекратить изображать из себя агента секретной службы. Мы тут шутки шутим. Семнадцать разных видов параллельных служб, соперничающих друг с другом, каждая ставит своей целью мешать другим узнать что-то. Святая традиция, по которой служба национальной безопасности находится в ведении министерства внутренних дел, а полицияв ведении префекта, и так далее. Все теперь изменилось.