Кончив писать рапорта, Паромов и Ладыгин, прихватив с собой пару дружинников, отправились проверять поднадзорных. Жили проверяемые недалеко от опорного пункта, поэтому дежурный автомобиль, выделяемый администрацией завода РТИ, брать не стали, а опять пешочком пробежали по участку.
Все поднадзорные были дома. Встретили по-разному. Одни с деланным безразличием, другиесо скрежетом зубным. И выглядели разно: однисплошь покрыты татуировками, другиес рабочими мозолями на руках. Сразу видно, кто случайно оступился и не рад тому, а кто крепко связал себя с криминалом.
Вкратце побеседовав с каждым и их родственниками, уточнив место работы, Паромов пригласил поднадзорных в опорный пункт.
Для более детального знакомства.
Большой радости поднадзорные от данного предложения не испытывали. Да деваться куда? Вот и согласились, уточнив время прибытия.
Внештатник и дружинникикрепкие заводские парниролью статистов не ограничивались. Тоже интересовались житьем-бытьем проверяемых. По-доброму советовали выдержать срок надзора и навсегда «завязать» с прошлым.
Жизнь-то на свободе лучше, чем в неволе.
В ответ или краткое «спасибо», или злобное зырканье глаз, говорившее красноречивее слов, что это «не ваше собачье дело».
Но вот проверен последний поднадзорный из списка. Рабочий день подходил к завершению. И молодой участковый весело зашагал со своими помощниками в опорный пункт.
Несмотря на глубокую осень, снежный покров отсутствовал. Зато морозец уже несколько дней сковывал землю. Кругом было сухо и свежо.
Улицы поселка были освещены как светом фонарей, так и светом, пробивавшимся из многочисленных квартир. Это бодрило, настраивало на размышления.
«Не так страшен черт, как его малюют», размышлял про себя Паромов. Сейчас приду в опорный пункт, напишу последние рапортаи к Раечке с Гелинкой. Дочь, конечно, опять спит. А Раяждет. Переживает не меньше моего. Устает на работебудь здоров. Целый день на ногах. Сотни покупателей. И каждый со своими капризами: то не столько взвесила, то продуктыфрукты и овощине нравятся Можно подумать, что продает со своего огорода. Сотни килограммов за день переворачивает Тяжело, но вида не показывает. Теперь и ужин сготовила, поджидая меня. И будет как раз к местуза весь день во рту маковой росинки не было. Закрутились с Ладыгиным, и про обед забыли. Вчера хоть пару бутербродов перекусил, спасибо ребятам. А сегодня весь день натощак. Но, надо полагать, все образумится».
5
Прибыв в опорный, Паромов приступил к написанию рапортов. Предполагал, что за этим занятием пробудет до конца работы. Но долго не засиделся. В очередной раз зазвонил телефон. Минаев, подняв трубку, стал слушать. Лицо его постепенно наливалось злостью.
Опять у Колесниковых резня идет, в сердцах бросил он трубку на аппарат. Черняев, ну когда ты с ними разберешься, срывая досаду, накинулся на подчиненного. По Валерику тюрьма давно плачет Да и Вовану туда поралишний год на свободе задержался. От обоих пользыноль! Только небо коптят А ты все ходишь, сопли жуешь. Бери Паромова, Подушкина, внештатников, парочку дружинников и усмиряй это проклятое семейство.
Нечего, товарищ майор, с больной головы на здоровую перекладывать, возмутился несправедливостью Черняев. Они живут не на моем участке, а на вашем. Впрочем, в этой семейке сам черт ногу сломит, но не разберется. Вы же хорошо мамашу их чокнутую знаете то одно требует, то другое
Хватит демагогией заниматься. Идите живее. Вон уже Зоя Ивановна благим матом на всю улицу орет, потребовал Минаев.
Нет, Василич, хоть наказывай, хоть не наказывай, но я к этим сумасшедшим не пойду, «закусил удила» Черняев.
С улицы то и дело доносился истошный крик женщины: «Убивают! Милиция! Убивают!» Даже стены не могли заглушить этот пронзительный крик. Но Черняева это мало трогало. Он, смачно выругавшись, гнул свое:
Иначе всем головы поотрываю. А Зое Ивановнев первую очередь. Нарожала выблюдков, а ума не дала. Что ни день, то драки да мордобой А заберешь коготут же бежит прямо к генералу или прокурору: «Спасите, помогите! Участковый семью затерроризировал, житья не дает, маленьких деток обижает», горячился Черняев. За последний разбор их семейного скандала до сих пор в прокуратуру отписаться не могу. Побыстрей бы друг друга насмерть побили: мертвыхв морг, живыхв тюрьму! И все разборки. Тогда бы хоть знал, за что нагоняй получаю
Ладно, черт с тобой. Потом разберемся, набрасывая шинель на плечи, зло бросил Минаев. Пошли, ребята, а то и вправду кого-нибудь там прибьют Да будьте поосторожней: эти козлы с ножами не расстаются.
Все, находившиеся на тот момент в опорном пункте, за исключением Черняева, скорым шагом направились к соседнему от опорного пункта дому. Впереди шагал Минаев. Его распахнутая шинель, словно кавалерийская бурка, парусом билась за плечами.
Вот и дом, во дворе которого происходила суматоха. Несмотря на позднее время, сюда сбежалась толпа зевак. Видно, многим интересно посмотреть на бесплатный концерт, систематически устраиваемый проклятым семейством.
Никто никого уже не бил. Но шесть или семь человек, измазанных землей и с кровавыми юшками под носами, гонялись друг за другом. Со стороныиграли в чехарду. При этом матерились на чем свет стоит.
«А вот, кажется и сама Зоя Ивановна»определил Паромов основную виновницу суматохи в пожилой женщине.
Та, не прекращая бега, то оглашала окрестности воплями «Убивают! Люди, помогите! Убивают!», то материлась не хуже ее сыновей и дочери.
Комичность ситуации заключалась в том, что Зоя Ивановна была без верхней теплой одежды, но в жакете, увешанном какими-то медалями. Престарелая матрона даже во время семейного скандала не забывала лишний раз напомнить окружающим, что она фронтовичка.
Как выяснилось, подрались два старших брата: Валерик и Вован. Обнажённые по пояс, они продолжали гоняться друг за другом. Остальным перепало, когда те пытались разнять братцев.
Прекратить! растягивая слово по слогам, как на плацу перед строем солдат, зычно крикнул Минаев. Прекратить! повторил он.
Но его крик только подстегнул семейку. Зоя Ивановна, увидев Минаева, сразу же повисла на нем, продолжая орать благим матом: «Убил! Убил Валерик Вовку! Арестуйте его, змея подколодного! В тюрьму его!»
Минаев попытался вырватьсяда куда там! Зоя Ива-новна, словно бульдог, вцепилась в мертвой хваткой. Не вырваться! Дружинники, в основном женщины, бросились выручать майора от столь яростных объятий. Получилась настоящая куча-мала!
Бей ментов! пьяно и дико заорал окровавленный Валерик и кинулся на дружинников.
Бей! подхватил Вован, бестолково размахивая руками.
Но дружинники и внештатники не дрогнули. Привычные к таким поворотам, разом набросились и на Валерика, и на Вована. Пытались повалить и скрутить за спиной руки. Те отчаянно отбивались. Кто-то из внештатных сотрудников милиции, пользуясь неразберихой, исподтишка наносил дебоширам короткие удары под дых. Но в свалке больше доставалось своим, чем преступному объекту.
Никаких спецсредств: ни наручников, ни обыкновенных веревоку блюстителей порядка не было. Но Подушкин, действуя одной рукой, вторая по-прежнему участвовала в борьбе, уже вынимал свой брючной ремень. Ладыгин, не менее опытный в таких делах, совершал аналогичные манипуляции.
Возня.
Сопение.
Чертыханье.
Треск разрываемой одежды.
Топот множества ног.
Мат.
Матерились уже не только нарушители, но и дружинники.
Убивают! не отпуская Минаева, рвала горло Зоя Ивановна. Ратуйте, люди добрые, милиция убивает!
Убивают! вторили ей ее младшие сыновьяпод-ростки.
Они, окровавленные и исцарапанные, рассерженными волчатами кружились возле разозленных и тяжело дышавших дружинников. Но участия в общей свалке все же не принимали.
«Достойная смена растет, машинально отметил Паромов эти центрические кружения малолеток, не прекращая попыток сломить сопротивления одного из старших братцев.
Убью! Зарежу! орали Валерик и Вован, пытаясь вырваться из крепких рук дружинников.