Держи! Вяжи! коротко выдыхали дружинники.
Первым было подавлено сопротивление Вована, по прозвищу Вака. Его, со связанными за спиной руками, но продолжающего извиваться всем телом, трое дружинников, держа за плечи и ноги, потащили в опорный пункт.
Мамочка, спаси! визжал Вака, видимо, понимая, что несколько суток административного ареста ему не миновать.
Ма-а-а!.. одновременно матерясь в адрес матери и прося ее о помощи, кричал плаксиво Валерик, известный в милицейской среде, как Колесо. Выручай! Менты вяжут!
Зоя Ивановна бросила Минаева и заметалась разъяренной тигрицей от одной группы к другой, пытаясь уже освободить сыновей. Угрозы из ее перекошенного злобой рта обрушились на головы дружинников и Минаева. Всем грозила мыслимыми и немыслимыми карами. Ее молча, но ожесточенно отталкивали, отпихивали. Если бы не возраст, то быть бы и ей вместе с сыновьями, связанной и доставленной в опорный пункт.
Помощь милиции и дружинникам пришла неожиданно со стороны мужа Зои Ивановны и ее дочери Лены. Схватив беснующуюся Зою Ивановну под руки, они потащили ее в сторону своего подъезда. При этом Лена, в разорванной на груди ночной рубашке, сверкая обнаженным телом, материлась ничуть не менее своей чокнутой мамаши и хулиганов-братцев. Таща упирающуюся мать, истерично вопила, что так им, братцам, и надо.
Всю ее жизнь, сволочи, загубили
Зоя Ивановна в долгу не оставалась и обзывала дочь проституткой и сукой подзаборной.
Да, семейство Колесниковых было еще то
Паромову удалось завести правую руку Валерика за спину, хоть это и непросто было сделатьтело хулигана потное, скользкоеи рука постоянно выскальзывала из захвата. К тому же дружинники больше мешали друг другу и Паромову, чем помогали. А Валерик не оставлял попыток вырваться. Даже, поваленный на землю, отбрыкивался ногами. Паромов, разгоряченный борьбой и бессмысленным сопротивлением Колеса, мысленно чертыхаясь, поднажал на захваченную руку. В плече Валерика что-то хрупнуло.
Ой! вскрикнул Колесо, и перестал не только материться, но и сопротивляться.
Как и Ваку, связав, его потащили в опорный пункт.
Представление подошло к завершению. Зеваки, до последнего момента весело гоготавшие от необычного зрелища и живо обсуждавшие перипетии борьбы, неохотно расходились с места событийкогда же еще такое видеть доведется!..
Было жутко, мерзко и весело.
В опорном пункте братьев, не освобождая от пут, бросили на пол как скотину. Те, катаясь по полу, продолжали грозить и материться. Колесо вперемешку с матами просил вызвать скорую помощь.
Гады, руку сломали!
Но никто на его маты и стоны внимания не обращал: мало ли что он с пьяных глаз прокричит
«Сейчас, говорил с сарказмом кто-нибудь из дружинников, прибудут архангелы с Литовской и окажут помощь в лучшем виде».
На улице Литовской в двухэтажном здании располагался медицинский вытрезвитель. Его сотрудников в шутку называли ангелами-хранителями. Впрочем, шутка шуткой, но и доля правды в том имелась: не одного пьяного забулдыгу они спасали от смерти.
Кого-то из внештатных сотрудников милиции Минаев отправил к Колесниковым за одеждой. В медвытрезвитель полуобнаженных в эту пору не брали. Сделав распоряжение, сел писать протоколы.
Дружинники и внештатники, немного отдышавшись, приводили в порядок свою одежду, очищая ее от грязи и сора. Время от времени негромко чертыхалисьэто обнаруживали оторванный карман или рукав куртки. Потом, примостившись за столом Василия Ивановича, писали на имя начальника милиции объяснения. Вкратце излагали произошедшее и требовали наказать виновных.
Теперь-то, от тюрьмы не отвертятся, сказал Паромов с чувством удовлетворения подошедшему Черняеву.
Святая наивность! ехидно хихикнул тот.
Хулиганство же налицо!
Держи карман шире! по-прежнему скептически отозвался Черняев.
Не понимаю?!.
Прокуратуру не знаешь иронично хмыкнул Черняев. Поверь, еще отписываться придется. Вон, козел, Колесо стонет, жалуется, что рука сломана. Завтра или сам, или его матушка, чтоб ее черт взял, заяву накатаюти пошла губерния писать
А драка?!. А нарушение общественного порядка?!. И, наконец, оказание сопротивления сотрудникам милиции и дружинникам?!. пробовал отстаивать свою правоту Паромов.
Работая всего второй день, он судил о милицейской работе и вообще о справедливости по книгам и фильмам.
Это ты прокурору скаживот посмеется! насмешливым тоном бросил Черняев, наученный горьким опытом общения с прокуратурой.
На душе у Паромова от скептицизма коллеги стало пакостно. Сломанная или вывихнутая рука «Колеса» была-то на его совести. Черняев заметил это и ободряюще сказал:
Не переживай. Черт с ними, со всеми Обойдется. Я не знаю, что тебе говорил Минаев, но запомни одно и намертво: в прокуратуре никогда правду не говори. До добра это не доведет. А неприятностей будет куча. Если мне не веришь, то у Василия Ивановича спроси или у того же Минаева То же самое скажут. Там есть два порядочных человекаэто Тимофеев и Дородных. Следаки. Остальные, особенно дед Гордей, аж руки от удовольствия потирают, когда бедного милиционера на чем-нибудь подловят.
Не знал
Теперь знай! И хватит о грустном Вообще тымолодец, не струсил Мне внештатники уже шепнули, подмигнул Черняев, переходя на другую тему. И в будущем никогда подобной мрази спуску не давай. Дави, как гнид, этих тварей. Простому работяге без них дышаться будет свободней. А тебелегче работать. У нас слухи быстро распространяются. Уже завтра вся Парковая будет знать, как молодой участковый круто расправляется. И еще запомни, наставлял Черняев слегка растерявшегося от всей этой казуистики молодого участкового, если прижмет обстановка, например: трое, пятеро на тебя будут наседать, не жди, когда они начнут бить. Бей первым! Выбери кого-либо поздоровей или поборзейи бей! И бей так, чтоб с ног! С единого удара! Понял? Потом будем разбираться: прав или не прав учил уму-разуму и неписаным азам милицейской жизни Черняев. Ты понял?
Кажется, понял неуверенно ответил Паромов. Но как-то это не согласуется с законом Ни в книгах, ни в фильмах о подобном ни сном, ни духом
Молод еще, чтобы о законе и законности пургу в жару гнать, оборвал Черняев. Тут без тебя столько законников, что хоть реку ими пруди. Законник на законнике и законником погоняет А про книги и фильмы забудь. Плюнь и разотрив них чушь несусветная и галиматья!
И ушел, оставив Паромова в грустных размышлениях.
Написав объяснения, разошлись по домам дружинники. За ними ушли и внештатные сотрудники милиции. Потом прибыли, наконец, после неоднократных звонков Минаева, работники медицинского вытрезвителя. С помощью участковых погрузили братьев-хулиганов. Вслед за ними забросили в машину принесенную одежду.
Медлительность сотрудников медвытрезвителя, несогласованность действий милицейских нарядов дополнили чашу разочарований, начатую Черняевым. Все меньше и меньше оставалось иллюзий у молодого участкового о милицейской работе, почерпнутой им из фильмов и книг.
Василич, а Николая можно поздравить с боевым крещением, сказал Подушкин, когда они втроем вышли из опорного пункта на улицу. Сразу «повезло»на семейку Зои Ивановны попал! Раз тут не подкачал, то и в иных ситуациях не спасует.
Можно, обронил без особого восторга Минаев. Если на первых порах не сломается, то будет работать. Ладно, пошли по домам
Рассуждали так, словно Паромова рядом с ними не было.
Так закончился второй день работы. И уже после всего пережитого не так мирно и безмятежно, как прежде, светились окна в домах. Да и фонари уличного освещения уже не свет источали, а отбрасывали тревожные тени от деревьев и кустов. По крайней мере, так казалось молодому участковому.
6
Домой Паромов пришел около двенадцати часов ночи. Был молчалив и задумчив. На повторяющиеся вопросы жены о том, не случилось ли чего, односложно отвечал, что все нормально. И опять не мог долго уснуть, ворочаясь с бока на бок в кровати, вновь и вновь «прокручивая» в памяти события минувшего вечера.
На ум шли слова отца, сказанные ему, когда он приехал в родное село и поделился с родителями намерением работать в милиции.