Николай ПахомовЗолото гуннов
Историко-детективная повесть
ГЛАВА ПЕРВАЯОДНАЖДЫ В УВД ПО КУРСКОЙ ОБЛАСТИ
1
Товарищ генерал, Виктор Николаевич, словно подброшенная невидимой пружиной, вскочила со стула секретарь приемной начальника УВД по Курской области подполковник милиции Гладкова Мария Ивановна, как только генерал-майор Балышев переступил порог приемной. Вам звонил начальник УФСБ Винников. Просил связаться привычным движением рук поправила форменную юбку.
Оправка нижней части одеждычисто женский жест. Возможно, даже механический, проводимый на уровне подсознания. Но сколько в нем намешано: тут и разглаживание возможных складок одежды, и оглаживание собственных тугих округлостей, и эффектный показ кому надо фигуры.
Марии Ивановне за тридцать пять, и она для кое-кого все еще Машенька. Однако для остальных«хороша Маша да не наша». И, как большинство женщин, следит за своей фигурой. Статус обязывает. А потому, даже находясь в форменной одежде, всегда выглядит не только строго, но и женственно. Радует формами и статью мужской взгляд.
Тонкий парфюмподарок генераладополняет ее профессиональный образ. Раньше достать хорошие женские духипроблема из проблем. Только по великому блату. Ныне жеедва ли не на каждом углу продают, только купюрами шурши.
Голос у Марии грудной, бархатистый, располагающий к доверительным отношениям. Речи краткие, ясные. Секретарь все же не сотрудник патрульно-постовой службы. Понимать надо.
Балышев, приостановившись, слегка кивнул начавшей седеть головой, что должно было означать «понял». И вальяжно-неспешной походкой прошествовал в свой кабинет. Там, прежде чем усесться в кожаное кресло, расстегнул пуговицы генеральского кителя, снял галстук, украшенный российским гербом, ослабил ворот форменной рубашки. Поерзав крепким задом и угнездившись покомфортнее, поднял трубку телефонного аппарата закрытой связи.
Здравия желаю, господин генерал! немного глуховатым и шероховатым от природы голосом пророкотал в невидимую за тонким слоем золотистого пластика мембрану микрофона. Секретарь доложила: интересовались компетентные органы, пошутил суховато.
На дворе была осень двух тысяч десятого, и милицейский генерал мог позволить себе шутку. Точнее, легкий намек на обстоятельства теперь уже бесконечно далекого и приснопамятного тридцать седьмого года двадцатого столетия. Время, время
Что ответил милицейскому генералу генерал федеральной службы безопасности, осталось тайной. Но только сразу после недолгого общения с коллегой из УФСБ в кабинет к Балышеву были вызваны начальник уголовного розыска полковник милиции Бородкин Юрий Павлович и начальник следственного управления полковник юстиции Андреевский Сергей Григорьевич.
Присаживайтесь, коротко поздоровавшись с прибывшими, жестом руки указал генерал на стулья напротив себя. Есть разговор.
Бородкин и Андреевский молча уселись на свои места. Их стулья хоть и не пронумерованы, и без табличек, но давно, пусть и негласно, персонально закреплены. Об этом все, кому положено, знают и привычно занимают места, согласно «купленным билетам».
Генералу, когда тот вызывает в свой служебный кабинет, вопросов не задают. Потому полковники хранили молчание, блуждая расслабленными взглядами по стенам и углам генеральского кабинета. Ждали.
Только что состоялся разговор с начальником УФСБ, Петром Ивановичем Винниковым, выдержав положенную паузу, приступил генерал к сути дела.
Полковники, оставив в покое стены и углы, позволили себе обменяться быстрыми и красноречивыми взглядами: мол, наконец-то, что-то начало проясняться Как и все нормальные люди, неизвестность, неопределенность они не жаловали.
Смежники через своих брянских коллег задержали двух «черных копателей», пытавшихся вывезти за кордон какой-то клад то ли скифский, то ли времен гуннского нашествия
Вот это да! услышав о скифах и гуннах, не сдержавшись, тихо воскликнул более эмоциональный Андреевский, тогда как флегматичный Бородкин предпочел молча внимать размеренной речи «шефа».
А ваше «да!», Сергей Григорьевич, будет заключаться в том, что это уголовное дело предстоит расследовать нашему следственному управлению, с едва заметным раздражением, что его перебили, заметил Балышев.
Андреевский, как опытный управленец и психологк тому обязывал статус следователяпочувствовал скрытое недовольство «шефа» и поспешил с извинениями:
Простите за несдержанность, товарищ генерал. Виноват. Однако с какого такого боку нашему следствию вести дела, подследственные ФСБ? Ведь все происходящее на границеэто их прерогатива, их епархия
Пока начальник следственного управления при УВД по Курской области приносил извинения и задавал вопрос генералу, полковник Бородкин лишь молча переводил взгляд с одного на другого, по оперской привычке отслеживая реакцию обоих. Начальник УГРо области в милицию пришел из РОСМарабочих отрядов содействия милиции, имевших место в начале девяностых годов прошедшего уже двадцатого века. От коллег по РОСМу он получил прозвище «Борода», хотя ни бороды, ни усов отродясь не носил. Просто сокращенный вариант от фамилии. Но с развитием демократических процессов в стране и упадком экономических эти отряды стали разваливаться. Не дожидаясь окончательного конца, Бородкин, при поддержке сотрудников Промышленного РОВД города Курска, направил свои стопы в кадровый аппарат УВД. А куда, скажите, было податься человеку, отдавшему столько сил и энергии торжеству правопорядка над силами зла и преступности?.. Таких нигде с распростертыми объятиями не ждали и не ждут
Начинал с должности оперуполномоченного Курского районного отдела внутренних дел. Пришлось немало «побить ноги» по довольно обширной и не очень-то обустроенной в культурно-бытовом плане территории отдела. И в жару, и в холод, в слякоть и в пургу ножками по родному бездорожью Впрочем, не только «бил ноги», но и рос в званиях и по должности. Высокого положения в милицейской иерархии достиг своим упорством и природной сметкой, не имея «мохнатой лапы», высоких покровителей и не идя «по трупам» товарищей.
Почерпнутый им из «кладезя милицейской жизни» опыт сделал свое дело: прежде чем что-то произнести, он внимательно слушал и потом лишь говорил. И в этот раз он придерживался выработанной тактики: безмолвно слушал, не перебивая и не комментируя.
Возможно, что и их как-то легко согласился начальник УВД с доводами своего зама по следствию. Но ведь вы же, товарищ полковник, знаете, и это давно не секрет, что еще со времен КГБ чекисты любят жар загребать чужими руками, бросил генерал невзначай «камешек в огород» смежников, что в «высоких» кабинетах МВД считалось «хорошим тоном». А потому, Сергей Григорьевич, примите материалы и расследуйте дело, представляющее, как сами понимаете, особый общественный интерес.
«И резонанс», мысленно добавил Андреевский.
Там, вроде бы, не стал генерал конкретизировать и углубляться в процессуальные тонкости, признаки статьи 164 УК РФ налицохищение предметов, имеющих особую ценность. А не по контрабанде или незаконному пересечению границы, подчеркнул специально для Андреевского. Да и попытки пересечения таможни и самой границы, как таковой, насколько я понял своего коллегу, не было. Всего лишь предполагалось
А что же было? вновь не сдержался начальник следственного управления.
Ох, как не хотелось ему принимать к производству дело от «смежников-чекистов». Ибо от них почти всегда поступали дела с «душком». И вряд ли на сей раз не будет «тухлятинки».
Андреевскому около пятидесяти. В отличие от многих опузатившихся и омордастившихся полковников милиции, подтянут, элегантен, улыбчив и остроглаз. Несмотря на ведомство, весьма интеллигентен. На следствии не первый год. И рядовым следователем лямку тянул, и начальником следственного отдела пахал. Да и у «кормила» следственного управления лет пять-шесть уже отмозолил. Еще со времен прежнего начальника УВД Волкова Алексея Николаевича начинал. А генерал Волков был начальник серьезный, не чета добряку Балышеву. Не зря же выбился в депутаты Госдумы. Бывало взглянетмало никому не покажется. Вполне соответствовал своей фамилии. Поговаривали, что его даже родной сын, вполне взрослый, семейный и уже работник прокуратуры, побаивался. Но Андреевский притерся, прижился. Сначала заместителем начальника следственного управления стал, а потом, после отбытия непосредственного шефа Киршенмана Валентина Робертовича в Москву на повышение, и начальником. Опыт, как и талант, не то что растратить впустую, но и пропить невозможно. Потому, обладая опытом, прекрасно разбирался в следственной кухне. А на любой кухне, как известно, продукты разные, и не всегда свежие. Вот и на этой есть и «просроченные», есть и с «душком», есть и с «тухлятинкой»неудобоваримые, одним словом.