Есть. Помните, лет двадцать назад, а может и более
Конечно, помним! закричал Митрофанушка.
Царь сердито покосился на шута.
грек к нам один заезжал
Я помню, гордо объявил Копейкин. Он Сон его звали.
Не перебивать царя! Ясон его звали.
Точно, он самый, Он Сон. Он пробовал спекулировать бараньими шкурами, которые выкрал у арамеев, а те ими в горных речках золото намывали, протараторил Копейкин.
Это я не помню, Берендей отмахнулся. Он рассказал мне про чудесный сад Гесперид, где растут золотые яблоки, продлевающие жизнь и возвращающие молодость.
Если царевичи туда поедут они и через десять лет не вернуться, ведь это край земли, прогудел воевода.
Я их на край земли не посылаю, пусть к Руфику отправляются.
Это слухи о его саде ходят, осторожно заметил казначей. Никто его в глаза не видел.
Вот это и странно. Царь водрузил на голову корону. Он в молодости с варягами по южным морям мотался, пиратствовал. Дерева я не видел, но когда гостил у него в царстве с дружеским визитом, он выпил и похвалялся, что видел деревья с золотыми плодами, даже съел несколько и пару саженцев домой прихватил.
И? заинтересовался воевода.
Больше ничего не успел сказать, опрокинул кубок с медовухой и уткнулся лицом в жареных рябчиков. Утром, когда я спросил его про молодильные золотые яблоки, он от разговора ушел и смеялся, что я в такие байки верю. Берендей, вздыхая, забрался в кресло.
Значит, есть у него молодильные яблоки, заключил Дубылом. Он мой одногодка, а выглядит как огурец.
И я того же мнения, кивнул головой Берендей, поправляя корону.
Да, такими яблочками не поторгуешь, задумчиво протянул Копейкин.
Почему? спросил воевода.
А ты представь, если все бессмертными станут?
И что?
Сожрут все, если умирать перестанут. Инфляция начнется и политический кризис.
Смотря за какую цену продавать.
Сказки это, объявил шут.
Сказка ложь, да в ней намек. Пошлю сынов и проверим, заодно и наследника определим.
Митрофанушка высунул язык и насмешливо посмотрел на Берендея. Царь смущенно отвернулся.
Зачем тебе наследник, если молодым стать собираешься? спросил Митрофанушка.
Пшел вон, дурак, рявкнул Берендей.
Митрофанушка не пошевелился.
Вечером сыновьям волю объявлю. Ты, Копейкин, им суточные рассчитай, а ты, Дубылом, с амуницией вопрос реши. Пусть берут, что хотят. Дорога не близкая.
Камнеметные машины мы разобрали, пробасил воевода.
Думаю, что они им не понадобятся. Все зависит от их сыновней любви и смекалки. На этом и порешим, Берендей хлопнул ладонями по подлокотникам кресла.
Совет дружно поднялся и мешая друг другу, стал пихаться в дверях.
Митрофанушка, ты задержись, ласково приказал царь.
Шут толкнул Копейкина в спину, помогая выйти первым, повернулся к Берендею.
Слушаю, батюшка?
Берендей дождался, когда двери закроются и спросил:
Как думаешь, шут, стоит ли, Иванушку с братьями старшими посылать?
Он твой сын, следовательноимеет право на царство.
Молод он, Берендей тяжело вздохнул.
В самый раз, молодому соколику все курочкиРябы.
Смеются над ним, говорят
Все лучшее, что говорят о старших
Вас, дураков не переспоришь. Под твоим влиянием, он превращается в еще одного шута горохового.
Батюшка, шут не профессия, а призвание, талант от Бога дается, как и царствование, Митрофанушка лукаво усмехнулся.
Нашел с чем сравнивать, нахмурился Берендей. Ты мне лучше скажи, зачем он крылья сделал? Ты научил?
Батюшка! закричал Митрофанушка. Сам ничего не ведал, ни сном, ни духом. Говорит, что летать хотел, аки птица.
Птица, фыркнул Берендей. Как Икар, сиганул, всем на смех и мне позор в бороду, с крыши кремля. Хорошо, что ногой сломанной отделался, а не головой. Как нога?
Уже ходит, батюшка, на молодых быстро заживает.
Это за неделю? Берендей удивленно покачал головой.
Матушка хорошим здоровьем наградила, Митрофанушка прикусил язык, чувствуя, что сказал лишнее.
Ты его рядом с матушкой и близко не поминай.
Так кто ж виноват, что во время родов померла, стал оправдаться шут.
Вот он и виноват.
Дитя малое? Ты, батюшка, знаешь, как царица хотела родить тебе наследника.
Молчи, шут!
Нет вины Ивана, что он так на мать похож.
Чем же еще он похож? взъярился Берендей.
Всем, по уму в матушку.
Он что, ворожить умеет? закричал Берендей.
Не думаю, шут пожал плечами.
А ты думай, когда болтаешь языком. Пшел вон, дурак!
Благодарствую, батюшка, Митрофанушка, звякая колокольцами, медленно пошел к двери.
Сколько дурака не учи, а все односвое на уме, проворчал за спиной Берендей.
Митрофанушка съехал вниз, по широким деревянным перилам лестницы, прошмыгнул, через посольские приемные палаты, стены которой были завешены трофейными флажками и знаменами, длинным полутемным коридором дошел до кухни. Замер, принюхиваясь, около дверей, из-за которых тянуло наваристыми щами и мясной поджаркой.
Опять оленинку жарят, соловьи-разбойники. На стол челяди, как всегда, телятину подадут.
Митрофанушка сглотнул слюну и осторожно приоткрыл дверь кухни, наблюдая за сноровистыми и суетливыми движениями трех поварят-поросят, за которыми недремлющим оком присматривал старший повар. Как и положено старшему повару, это был огромный и пузатый мужчина, в белом фартуке и колпаке. Рукава белой сорочки закатаны, на правой кисти синеет якорь. Повар Лукьяныч, лет десять плавал коком у варягов на трассах: НорвегияНьюфауленд-Лабрадор. Большие норвежские и датские судна перевозили мигрантов. Лукьяныч вполне серьёзно утверждал, что даже видел не только морских драконов, но и Корабль-Призрак.
Прошел мимо нас, в борту вот такие щели, он широко разводил руками, а в них мертвые с косами стоят. Через несколько дней попали в шторм и судно на камни выкинуло. А еще был на нашей трассе «Ты Талик». Огромное судно, типа Ноева ковчега, на айсберг у берегов Гренландии наскочило. Много морских баек знал Лукьяныч.
Гой еси, Лукьяныч!
Салют. Обед через два часа, попрошу возле кухни не околачиваться.
Митрофанушка повел носом, наблюдая за паром, поднимающимся из котлов.
Так царь-батюшка наказал, чтоб я пробу снял.
Наказал? Тебе?
Мне.
Странно, Лукьяныч злорадно ухмыльнулся, до тебя Дубылом с таким же наказом заходил.
Лукьяныч, ты ведь знаешь не только мои зубы, но и язык. Я лицо доверенное, что это у тебя на сковородке шкворчит?
На этой, зайчатина, на другой оленина, откликнулся один из поварят и тут же пострадал, получив от кока подзатыльник.
Работай, иваси тебя дери, а не разговаривай. Еда во время готовкитайна военная.
А в котлах?
Щи, рябчики, и второй поваренок получил по лбу медным черпаком.
Ты у кого в подмастерьях, у меня или у шута? Лукьяныч зацепил ножом кусок зайчатины и направился к Митрофанушке.
Снимай пробу, ненасытный, так ведь не отвяжешься, сколько дармоедов развелось.
Митрофанушка «снял пробу»не жуя проглотив кусок мяса.
Хорошо да мало.
Хорошего понемножку, отозвался Лукьяныч, демонстративно суя нож за пояс. В котлах не забывайте помешивать, пескари, рявкнул он на поварят. Я тебя мяса, ты мне сказочку, он улыбнулся, глядя на шута.
У тебя ничего задаром не выпросишь, Митрофанушка состроил скорбную гримасу, замечая, как насторожились, незаметно приближаясь, поварята. «Одному мужику есть захотелось, и купил он калач и съел его, а есть еще хочется. Купил еще один и съелесть все равно хочется. Съел еще один, не помогает. Купил тогда баранок, съел одну и сыт стал. Удивился мужик и говорит: «Экой я дурак! Что ж я напрасно съел столько калачей, мне бы одной баранки хватило».
Поварята захохотали.
И что, это вся сказка? спросил Лукьяныч.
Такая же, как и проба, которую дал. Митрофанушка покинул кухню. Прошел мимо дежурки, где подремывал престарелый дружинник, вышел в длинный коридор с множеством дверей, прошел в тупик, к самой последней. Улыбнулся и постучавшись вошел в комнату. Самым последним помещением, как самым ненужным, была библиотека.