Валерий СтрокинРобинзоны Белой планеты
(На Белой планете, Робинзоны планеты Снег)
Фантастический рассказ
1
Илья виновато улыбнулся, достал губную гармошку, нежно провел ладонью по красной лакированной поверхности и поднес ко рту. Застенчивой, робкой девушкой, закружившейся в медленном танце, перед карими глазами Ильи появилась печальная мелодия. Вельт обиженно поджал губы и с ненавистью посмотрел на товарища, даже не пытаясь скрыть яростный, жгущий взгляд.
«Заканчивается первый месяц, как я научился ненавидеть, подумал Вельт. С момента потери корабля прошло восемь. Пройдет год или чуть больше, нас начнут искать. За нами прилетят, обязательно прилетят. В конце концов, мы неплохо устроились в пещере, установили спасательный бокс-палатку, запустили сигнальный маяк. Маленький, но мощный передатчик восемь месяцев подряд посылает в космос сигнал бедствия, древний, как само человечество, кодтри точки, три тире и три точки. SOS!!! Спасите наши души! Патруль, курирующий этот сектор космоса, рано или поздно появится. Поймает и запеленгует сигнал, поспешит на помощь звездный торговец, в надежде на премию космической ассоциации торговцев и на барыш с потерпевших. Черт побери! Вельт заскрипел зубами. Неважно, кто окажется освободителем из плена этой треклятой планеты, важнокогда».
Какой-то шутник назвал планету Белой. У первопроходцев изрядная доля юмора. На планете круглосуточно падал снег. Иногда из-за горного кряжа, похожего на спину уснувшего гигантского ящера, вырывался колючий, пронзительный ветер, и тогда неделями мела вьюга, то заметая, то раскрывая базовый лагерь.
Сигнальный маяк поставили на наклонном базальтовом плато, черневшем на снежном пространстве непокоренным пятном, словно ложка дегтя в банке меда. На нем никогда не задерживался снег, сползал в пропасть, но все равно несколько раз в месяц надо выбираться к немусодрать снежную морозную корку, не дать спрессоваться в ледяной панцирь.
Как ловко их обмануло плато. Едва оборудовали базовый лагерь, как ракета лихо съехала на снежных салазках в пропасть и была похоронена снегом. Спуститься за ней и найти в снежном омуте никаких надежд. Никто не скажет, что от неё осталось
Вельт сжал кулаки и стал пристально рассматривать крупное, розовощекое лицо Ильи.
«Это он виновник происшедшего. Он затеял авантюру с Белой. Он посадил корабль и не уберег то, что принадлежит мне. Проклятье и еще раз проклятье! Однажды я придушу его за ужасную музыку, за несносную жизнь и монотонный снег, режущий и слепящий глаза, выматывающий душу».
Вельт расстегнул на куртке молнию и растянулся на мягком пластиковом полу. Музыка заигрывала, сбивала с мыслей, приставала с навязчивостью продажной девки. Вельт прикусил губу. «Успокойся, успокойся. Расслабься. Не надо кричать. К чему кричать? Расслабься. Успокойся. О, поц!»
Расслабиться не получалось. Пальцы рук распрямились и с хрустом сжались в кулаки. Хотелось подняться, подойти и запихать долбаную губную гармошку в рот напарнику. В поганую пасть! Да! Или в анус!
Коварная штука ненависть. Вельт рассмеялся с каким-то скрытым мазохистским сладострастием. «Сладострастие»слово понравилось. Вельт тихо произнес его, оно защекотало нёбо и выплеснулось в коротком всхлипе-смешке:
Сладострастная ненависть, произнес глухим шепотом, глаза вспыхнули, Вельт резко поднялся.
Мелодия стихла. Илья внимательно смотрел на него.
Что с тобой?
Ничего, Вельт мотнул головой и вновь растянулся на теплом полу. Его глаза потухли. «Я устал, думал Вельт. Я устал ждать. Как всё надоело: камера, планета и её непрекращающийся снегопад, напарник со своей дурацкой музыкой. Хочется домой, на Марс, а этот грязный землянин Ногти Вельта заскребли по полу, раздался короткий скрип. Он обещал горы сокровищ. Ха! Прадед землянина открыл планету и еще что-то, что могло принести богатство, славу и достойный взлет к самым сливкам общества Что? Что именно? Находку он назвал поющими кристаллами. Какие камни здесь поют? Мы ничего не нашли. Кристаллы-хамелеоны, читающие мысли, многократно усиливающие их, передающие на расстояние. Чушь! Все землянебольшие выдумщики, такого не может быть, потому что не может быть. Не бывает! Кристаллы, ха! Он обманул меня, втянул в эту авантюру, и в итоге ничего! Мы ничего не нашли. А может, он ошибся и его дед нашел кристалл не на этой планете? Нет, это уж слишком! Он клялся мне».
Илья прячет кусочек кристалла, темно-зеленого, как бутылочное стекло. Дедушкино наследство. Он действительно передает мысли и запахи, Вельт несколько раз держал его в руках. В первый раз думал о марсианском винограде и ощутил во рту его пряный вкус, в ноздри ударил нежный аромат, как во время цветения, когда распускаются маленькие, липкие на ощупь, малиновые цветки соцветий. Ощущал тепло руки жены в своей руке, запах её волос. О, Зитта Нет, это было во второй раз.
Чтоб не поддаваться соблазнам, от которых в таком положении может вполне поехать крыша, Илья спрятал кристалл где-то снаружи бокса. Вельт не поверил и облазил все уголки в палатке, заглянул в личные вещи Ильи, когда его не было. Не нашел. Тщетно.
Тщетно ли? Ведь может быть так, что этот подлец носит кристалл с собой. Илья говорит, что если слишком долго использовать кристалл, вот ведь гнусный червяк, ПОЦ! можно лишиться разума. Дескать, дедушка в старости кашу ел и пузыри пускал.
Вельт радостно улыбнулся, вспомнив марсианское ругательство«Поц!» На Марсе поцами называют людей, оторвавшихся от реальности, поклонников пурпурного мхаесли его постоянно курить, можно быстро лишиться рассудка. Чем не одна из составляющих волшебного кристалла Ильи?
Поц! Вельт перевернулся на бок.
Поц! повторил он. Захотелось встать и убить напарника, найти на его теле кристалл-хамелеон. Где поц его прячет?
Боже, Великий спаситель, помоги. От безделья и долгого ожидания спасателей можно сойти с ума, как от трубки пурпурного мха. Глаза Вельта повлажнели. Мысли, мысли, скороговоркой шептал он, я предоставлен самому себе, от воспоминаний не уйти, не спрятаться, а они бередят душу, выматывают нервы, заставляют сжиматься в тугой комок сердце. Дом, Зитта Говорить не о чем. Все в пределах разумного с напарником переговорено, да и не тот он, с кем можно говорить. Он поц.
Они узнали друг друга, как себя: знали всех родственников, предков, любимых кошек и собак, их повадки и клички, меблировку квартир, что, когда и по какой цене было куплено, друзей юности, знакомых, соседей, как кто предпочитает проводить свободное время, любимые блюда, где кто и когда любит отдыхать, читать, какую музыку и песни предпочитает
Воспоминания, отними их у человека, лиши памяти, и жить станет легче и веселее. Иначе воспоминания затянут в черный омут прожитых лет и событий, из которых не вынырнуть, потому что не хочется, а это означает, что жизни уже нет, человек не живет, а вспоминает, приукрашивает, переделывает в то, что могло бы произойти. Бремя старого и испытанного, пройденного, где проблемы решены и забыты, а что ждет впереди, не так важно, все это тянет на дно к черному и страшному призраку под названием «Эго».
Вельт тихо застонал.
Я убью его, убью, прошептал он, едва шевеля губами. Он приподнялся, опираясь на локти, посмотрел в сторону Ильи.
Высокий и крепкий Илья был сильнее низкого, худощавого Вельта. Напарник, раскинув руки, лежал, широко раскрытыми глазами разглядывал темно-зеленый, как кристалл, пластиковый потолок.
Кто сказал, что зеленый цвет успокаивает?
О чем он думает? Расспрашивать Илью Вельт не хотел. Он не только говорить, но и видеть его больше не мог. Они устали друг от друга. И некуда скрыться: за зелеными стенами белая пустыня с сыплющимся снегом, похожим на овсяную крупу. Вечный снегопад Всегда
Три дня дула метель, такой кинжальный ветер располосует лицо, если не успеешь отвернуться и окажешься без маски.
Может, метель стихла?
Вельт вздохнул, сел на корточки. Застегнул на груди и рукавах молнию. Встал и слегка сутулясь, направился к тамбуру.
Ты куда? рассматривая потолок, поинтересовался Илья.
Гулять, буркнул Вельт. Он потянул молнию выхода и шагнул в полутемный тамбур. Там на узком пятачке стояли два полевых скафандра и рюкзаки с инструментом, лежали мотки веревок, снеговые сапоги-кошки с титановыми шипами, альпийское и геолого-разведывательное снаряжение (они-то думали, что будут лазить по скалам). Все, что осталось. Вельт медленно оделся. Прислушался. Снаружи не доносилось никаких звуков. Он натянул респиратор, оставив открытым забрало шлема от скафандра, толкнул дверь петлю, вываливаясь в каменный коридор.