Вот новые её сёстры будут страшно злиться, если поймают. Ибо Тиселе ведьма и не должна касаться ничего живого. Ничего и никого. Но, чтоб наказать ослушницу, её нужно для начала найти. Потом поймать и не дать вырваться, да ещё и защищаться при этом от ведьминских проклятий. Кому охота? Вот поэтому она сидела на дереве и никого не боялась.
Тиселе была ребёнок беды, дитя раздора. В ночь, когда она была зачата, погиб её отец, и в день, когда она родилась, потерпел поражение дед. После таких предзнаменований родное племя только и ждало, когда девочка вырастет. Тогда казнить её будет не стыдно. Доживи она до своих лет в степях, её мог бы убить первый встречный.
Людям тесных стен народу её отца, попросту не было дела до случайного потомка. В лесу же её тайком побаивались и открыто не любили.
Ти-и-иселе!
Зов прозвучал треском сучьев в ненастный день и шелестом сухой листвы под ногами. Лицо девушки осветилось улыбкой.
Ни в племени её матери, ни среди людей тесных стен, ни в потаённых лесных общинах не было ни одного человека, который любил бы девушку или мог бы полюбить. И не было ни одного, которого любила бы она. За что ей любить людей? Она ведьма, ребёнок беды.
Тиселе, я знаю, где ты прячешься! Слезай оттуда!
Но, как говорит единственное живое существо, не отдёргивающее руки при её прикосновении, потомок это не предок, чего бояться?
Девушка ловко скользнула вниз и прыгнула прямо под ноги того, кого непосвящённые приняли бы за высокого юношу в старинной зелёной одежде. Но непосвящённые в этом лесу не появлялись.
Два сучка хрустнули, отметил юноша.
Неправда, обиделась Тиселе и бросилась к нему. В прыжке она уменьшилась, а юноша увеличился и привычным движением подхватил Тиселе. Устроил поудобней у себя на руках и почесал за ухом. Ведьма заурчала, как довольный котёнок.
Мне лучше знать, возразил юноша и осторожно придерживая девушку, уселся на землю.
Угу мр-р-р-р
Не торопясь и вдумчиво, как будто это было делом высочайшей важности, лесной великан почёсывал ведьму, как люди чешут домашних любимцев. И ведьма урчала и извивалась, как кошка, и даже выпустила из подушечек пальцев острые коготки, которыми легонько била по ласкающим её рукам.
«Ещё одна вещь, которой не стоит учить маленькую ведьму» мелькнула мысль у лесного стража, ибо это был именно он. А ещё не стоило учить менять своё тело и лазить по деревьям. Узнай тётушка, пришла бы в ярость, но Страж, посмеиваясь, почёсывал девушку под подбородком, то и дело уворачиваясь от когтей.
Голодная?
Ум-р-р-р проурчала девушка.
Ну, так ешь, не стесняйся.
На этот раз страж не стал отдёргивать руку, и когти Тиселе прочертили четыре царапины на его ладони. Девушка поспешно прижалась к ним ртом и принялась слизывать кровь золотистую, как древесный сок, сладкую, бесконечно заманчивую, всю пронизанную магической силой, да такой, что дух захватывало.
Мр-р-р-р
Пристроив девушку так, чтобы свободной рукой её и придерживать, и гладить вдоль хребта, страж уселся поудобнее и принялся ждать, пока ведьма насытит свой голод. Тот самый голод, из-за которого все живые существа и шарахаются от её протянутой руки. Ему бы шарахаться первым, убегать с проклятиями на устах, или хотя бы гнать как можно дальше. Чтобы не смела и носа показать из-за границ мёртвого леса. Здесь не жил ни один страж, и потому, никому не мешая, прятался Дом Заклятых. Вместе с ведьмой.
Но прогнать девочку, однажды появившуюся на полянке с венком белоцвета на голове, не поднималась не рука, ни ветви, ни корни.
Было ли новое в Доме? спросил страж.
Ум-р-р-м-м-р отозвалась ведьмочка, украдкой, как будто страж мог этого не почувствовать, расширяя царапину.
Страж стиснул зубы. Сегодня питомица ещё голоднее обычного, видно, её не слишком баловали в его отсутствие. Когда девочка появилась на полянке (с тех пор там не выросло ни травинки), он сразу понял, в кого она может превратиться, но
Кто ты, дитя? голос раздавался отовсюду, и девочка в диковинном степном наряде заозиралась по сторонам, зыркая из-под спутанных жёлтых волос янтарными глазами. Лес говорил на своём языке, языке шелестов, шёпота, воя, свиста и топота, но кто носит венок из белоцвета, тот поймёт любого, обладающего волшебной силой.
Я дитя беды, Тиселе, просто ответила девочка. Завтра я войду в силу и меня побьют камнями.
Зачем? В голосе послышалось негодование. Зачем люди убивают своих детёнышей?
Потому что я не должна жить, объяснила девочка без всякой горечи. Для неё всё было понятно и естественно, и, если странный голос из неоткуда так не считает тем хуже для него. Я дитя беды и приношу одни несчастья.
А ты хочешь умереть?
Нет, ответила девочка и села, обнимая худые коленки. Но я должна. Если они меня поймают. Среди деревьев не бывал никто из наших, тут меня не найти.
И она запрокинула голову и засмеялась. Венок съехал на затылок, а после упал на землю. Лес засмеялся вместе с ней, но Тиселе больше не понимала слов и испугалась. Она вскочила на ноги и оглянулась по сторонам, выискивая нору, в которую можно было бы убежать.
Вот хрустнул сучок. Она подскочила, как ужаленная, но бежать было поздно: на плечо опустилась тяжёлая и жёсткая рука. А вторая рука подняла с земли венок и бережно, как короной, увенчала голову будущей ведьмы.
Они никогда тебя не поймают, обещал лесной страж.
М-м-м-р-р-р-у-у-у-м-м-р-р-р, продолжала урчать ведьма, когтями раздирая беспечно подставленную ей ладонь чтобы кровь не капала по капельки, а наполняла рот и стекала по коже. Страж поморщился и отвесил девушке подзатыльник. Жадничать её учить было не нужно, а отучивать бесполезно. У-р-р-р
Тебе хватит, Тиселе, мягко произнёс страж, когда ведьма перемазалась в золотистой крови с головы до ног. В тот же самый миг все раны закрылись, будто их никогда и не было, и высохли медовые подтёки на руке стража. Тиселе по-человечески пожала плечами, устроилась поудобнее и принялась по-кошачьи слизывать с себя кровь.
Ты вернулся? спросила она, приведя себя в порядок.
Вернулся, Тиселе, улыбнулся страж и, опрокинув девушку на спину, принялся чесать ей живот.
Теперь будешь спать? рассеянно спросила она, как будто ответ ничего не значил.
Подрёмывать, уточнил страж. Спать в наше время нельзя, зазеваешься в тебе просеку прорубят и спасибо не скажут.
Хорошо, отозвалась девушка и перевернулась на бок.
Тебя не обижали? небрежно спросил страж.
Он привёл девочку к тётке, Судье Заклятых. А куда её ещё было вести? Ни один человек не принял бы у себя ребёнка, пришедшего из леса, закидали бы камнями. Заклятые хотя бы не прогоняли ведьм, терпели их возле себя но и только. Для сестёр ведьма это палач, живое орудие Судьи, существо, которому не положены человеческие чувства. Отнять магическую силу и жизнь у жертвы, замести следы, разрушить чары городских пришельцев, укротить нежить всё это стали требовать с Тиселе, едва она вошла в силу.
Если бы племянник Судьи не чувствовал что-то вроде ответственности за судьбу девочки Если бы Заклятые чуть больше любили бы детей и не радовались возможности сбыть ведьмочку хоть бы и лесному стражу Страшно представить, что тогда бы выросло из Тиселе. Впрочем, и сейчас хорошего было мало.
Нет, равнодушно ответила ведьма. Боятся.
«Ещё одна вещь, которой не стоило учить маленькую ведьму» снова подумал страж. Умение постоять за себя очень ценно, но когда ведьма бросается на обидчицу выпустив когти, норовя вцепиться в горло или перегрызть сонную артерию Зато в Доме поубавилось любителей указывать младшим их место.
Хорошо, отметил страж и почесал девушке основание хвоста вернее, то место, откуда у Тиселе рос бы хвост, если бы он у неё был. Ведьмочка совсем разомлела. Ты знаешь, я нашёл себе невесту.
М-м-м-р-р-р-м-м отозвалась Тиселе, глядя перед собой бездумными глазами. М-р-р-р-р-р
Я женюсь на ней, как только сойдёт снег, сообщил страж.