Второй парень громко рассмеялся, когда я споткнулся, но не двинулся с места. Он вновь прислонился к витрине, как бы показывая, что со мной Люсьену помощь не понадобится.
Ошибку допустил, мистер, сказал я.
Люсьен ухмыльнулся, продолжая приближаться ко мне, грациозно и самоуверенно. Можно было наверняка спорить, что он знал, как справиться со мной. Он был спокоен, приготовившись отразить любой мой бросок. Поэтому я выжидал.
Беда с этими крутыми ребятами. Они считают, что разобраться с любым парнем можно только врезав ему так, чтобы он потерял ко всему интерес. Они привыкли к хорошеньким, чистеньким бойцам, которые в основном придерживаются правил маркиза Куинсберри. Крутой парень сбивает джентльмена с ног, а потом врезает ему по зубам. Меня давно не было бы в живых, если бы я был таким хорошеньким или таким глупым.
Люсьен придвинулся еще ближе. Он не стал размахиваться, а, по-прежнему глядя мне в глаза, вытянул правую руку. Я думаю, что он не ожидал, что я что-нибудь сделаю и позволю ему толкнуть меня, потому что положил мне ладонь на грудь, весело ухмыляясь. Я не стал его останавливать, но когда он коснулся моей груди, я поднял левую руку, пропихнул свой большой палец между его указательным и средним пальцами и крепко схватил указательный палец и мизинец. В тот момент, когда он толкнул меня, я сжал ему пальцы, я сделал шаг назад правой ногой и одновременно дернул его ладонь вверх, а потом немного вывернул свою кисть вправо и отогнул его два пальца.
Я знал, что произойдет, а теперь совершенно неожиданно это узнал и Люсьен. Трюк с двумя пальцами это элементарный прием дзюдо, известный просто как «пошли», и на вид ничего особенного из себя не представляющий, пока не испытаешь его на себе. Еще до того, как он почувствовал боль, пронзившую его кисть, глаза у Люсьена расширились, потом он со свистом вобрал воздух в себя. В горле у него забулькало. Он встал на цыпочки, немного наклонился вперед и так широко открыл рот, что стали видны черные пломбы в нижних зубах.
Я потянул его к себе, еще больше отжимая пальцы, и он засеменил ко мне, а я в этот момент легонько повернулся и дал ему возможность пройтись вокруг меня на цыпочках. Любой, кто был бы в футах пятидесяти отсюда, принял бы нас за двух педиков, кружащихся в медленном танце. Люсьен был абсолютно беспомощен. Он даже не мог взмахнуть свободной левой рукой, потому что еще небольшое усилие и он упал бы на колени. А еще одно, и я сломал бы ему пальцы.
Я едва сдерживался, чтобы не рвануть кистью и не вывернуть белые кости его пальцев через туго натянутую кожу. Я все еще весь кипел внутри. Кто-то должен был когда-нибудь проучить этого мальчика. Но я вовремя остановился и слегка ослабил нажим.
Из-за боли Люсьен не мог нормально произнести ни слова, и, задыхаясь, он прохрипел:
Перестань, ради бога, перестань.
Уберешься отсюда? Будешь держаться от этого места подальше, черт побери?
Я не расслышал его ответ, если он и последовал. Из-за его двух или трех семенящих шажков, сделанных в моем направлении, мне пришлось повернуться на пол-оборота, и я был так им поглощен, что почти не обращал внимания на второго красавчика. Однако он внимательно следил за мной, сосредоточив свое внимание на моем затылке.
Когда я пришел в себя, Джей прикладывал к моему лицу холодную тряпку, с которой стекала вода. Я лежал плашмя и ничего не мог разобрать. Наконец дымка надо мной превратилась в потолок, я застонал и сказал единственное, что можно было произнести в этой ситуации:
Сукин сын. Что случилось?
Джей с облегчением вздохнул.
Ты отключился на десять минут. Второй парень трахнул тебя по голове пистолетом.
Я мог бы и сам догадаться, что случилось нечто подобное. Я сел и ощутил такую боль в затылке, что даже подумал, а не остался ли кусок моей головы на полу. Страшно было посмотреть на пол. На толстом ковре краснело небольшое пятно, и когда я поднес руку к затылку, то почувствовал, что он липкий.
Они ушли? спросил я.
Да. Сказали, чтобы я держал язык за зубами, потом обыскали тебя и ушли.
Я увидел валявшиеся на полу бумажник, документы и мелочь.
Проклятье, сказал я. Они что, обчистили меня?
Я подобрал бумажник и заглянул внутрь. Голова так болела, что мне было наплевать. Однако все оказалось на месте: фотокопия моего удостоверения, водительские права, визитные карточки, другие документы. И почти триста пятьдесят долларов. Я все подобрал, рассовал по карманам, потом поднялся и подождал, пока головокружение не прошло.
Черт, зачем они меня обыскали, Джей?
Не знаю. Они сразу же после этого ушли.
Внезапно мне в голову пришла мысль.
Слушай. Иди домой, а я приду к тебе что-нибудь через час. Окей? Думаю, что смогу убедить тебя насчет этой штуки с гипнозом.
Ладно, Марк. Ты куда собрался?
Интуиция. Эти ребята меня обыскали, значит они знают, кто я такой. Я схватился за револьвер. Он был на месте, видно, ребята удовлетворились тем, что разбили мне черепушку. Кое-что надо проверить.
Джей кивнул и я вышел из магазина. Я все размышлял, с какой целью меня обыскали. Может Люсьен и его приятель не купились и не заглотили нашу историю о том, что я являюсь новым владельцем магазина Уэвера. А если поверили, то, наверное, начали соображать, а есть ли у меня купчая. Я как на пожар помчался в Фарнсуорт билдинг.
Я мог бы и не спешить. Дверь конторы была приоткрыта, замок взломан. Внутри все было в порядке, за исключением стола. Два боковых и средний ящики были взломаны. Купчая, которую мы с Джеем подписали чуть раньше, исчезла.
Глава 5
Не считая головной боли, я был вполне в приличной форме, поэтому поел, выпил кофе, выкурил сигарету и направился к Джею, надеясь, что Глэдис не закатит истерику, когда увидит меня.
Глэдис открыла дверь и свирепо посмотрела на меня. Она не удивилась, просто разозлилась. Видно, Джей сказал ей, что я зайду, и у нее было время, чтобы довести себя до бешенства.
Хелло, миссис Уэвер, сказал я.
Ты, идиот! тихо прошипела она. Ну ты нахал. Что ты там хотел сказать
Так же тихо, но любезнее я прервал ее:
Слушай, Глэдис, мы друг друга даже не знаем. Давай на этом закончим. Ты собираешься пригласить меня к вам?
Я приглашаю тебя ко всем чертям, ответила она, но приоткрыла дверь пошире и я прошмыгнул мимо. Знакомый запах ее тела ударил мне в ноздри, и на мгновение я ощутил пустоту в желудке, но прошел в гостиную. Джей отвалил приличную сумму за свой большой дом на площади святого Эндрюса. В двухэтажном доме было шестнадцать комнат, все со вкусом и богато обставленные. Я прошел по толстому ковру к длинному дивану и пристроился сбоку. Глэдис села на другом конце дивана и повернулась ко мне.
В конце концов она сказала:
Ты это действительно серьезно?
И голос и лицо выражали презрение. Надо думать ко мне, так как я стал беспокоиться из-за такой мелочи, как муж.
Ты же знаешь, что серьезно, ответил я. Послушай, ты знала, что рано или поздно это произойдет. Я тебе об этом уже раз десять говорил. А сегодня днем объяснил, почему.
Взор ее черных глаз на мгновенье остановился на мне, потом она пожала плечами и ничего не сказала.
Ты считаешь себя, продолжал я, взрослой и современнойпо крайней мере не викторианскойпоэтому давай будем взрослыми на минуту и трезво поговорим о Джее. Он нормально выглядел в последнее время?
Конечно, нормально.
Я хочу сказать, не выглядел ли он взволнованнее обычного? Может вел себя немного странно?
Она покачала головой, волосы взметнулись, и я вспомнил, как она лежала, разметав их по моей подушке.
Нет, как всегда, ответила она.
Между прочим, а где он?
Наверху, принимает ванну. Может, тонет.
Ах ты милашка, Глэдис. Скажи-ка, а говорил ли Джей тебе что-нибудь о попугае?
Нет. А с чего бы? На ее лице отразилось удивление.
Я начал было отвечать, но в этот момент хлопнула входная дверь и в гостиную кто-то вошел. Я услышал, как девичий голос произнес: «О, извини, Глэдис», и поднял голову.
Это была маленькая блондиночка, одетая с иголочки, в ярко-зеленом шерстяном свитере и юбке. Она была достаточно миловидна и достойна того, чтобы быть увековеченной в мраморе. Волосы были собраны на макушке в какой-то сложный завиток.